Выбрать главу

Мы шли через массу, которая мгновенно расступалась перед командиром Азилем. Люди быстро опускали глаза, а затем вновь поднимали головы и продолжали рассматривать нас с любопытством. Было заметно, что внимание толпы привлекала только женская часть нашей группы. Некоторые из мужчин переглядывались и улыбались, другие смотрели недоброжелательно, перешёптываясь с такими же. Были и те, кто к нашим дамам попытался трусливо прикоснуться.

В этот момент любопытно вела себя плаксивая девушка. Она шагала, гордо подняв подбородок, словно не замечала восхищённые взгляды (как потом говорила: «Бедняки не её уровень, но их восторги ей приятны»).

В какой-то момент я словно кожей почувствовал чей-то пристальный взгляд. Это было очень знакомое худое, скулистое лицо с веснушками, явно не чужого мне человека. Стало ясно, что он меня узнал. Возможности остановиться не было, так как мы непрерывно двигались дальше. Обернулся вновь взглянуть на того парня, но толпа поглотила его, замыкаясь после нас.

«Кто же это мог быть? Как мне может быть кто-то знаком в месте, где я не был?!»

Металлическая сетка, которой был ограждён город, некогда окрашенная в красный, сейчас имела выгоревший светло-оранжевый цвет, и, когда мы приблизились, поняли, что её высота составляла несколько метров.

Ромбовидный вход в город закрывался вратами, которые поднимались при помощи рычагов и тросов. Там нас ожидало около десяти человек в тёмно-синих накидках с такими же металлическими вставками. Впереди них стоял молодой человек с длинными чёрными волосами, собранными в хвост. На смуглом лице были нарисованы тёмно-синие линии: одна широкая вела ото лба к подбородку и две тонкие по бокам, ещё одна пересекала лицо вдоль глаз. Также у его накидки был воротник из пушистой шерсти. Он с недовольным лицом держал в зубах деревяшку толщиной с палец. К нему подошёл Азиль (у командира было четыре больших красных пуговицы на накидке, у этого парня три).

– Командил Азиль, – поприветствовал он.

– И снова здравствуй, Прорсус, – ответил ему командир.

– Я узе домой собиялся.

Речь этого парня была невнятной из-за деревяшки во рту.

– Придётся задержаться, Прорсус. По дороге обратно их подобрали и пришлось привести. – Затем Азиль нахмурился: – И проявите уважение, достаньте эту дрянь изо рта!

– Надеюсь, сегодняшние адвены… ибо вчера было… сами знаете что. – Незнакомый нам мужчина сунул свою деревяшку в карман.

– Сегодняшние! Были бы вчерашние, еле бы дышали. А эти шли почти без передышки.

– Хорошо, я передам своему начальнику. Можете идти отдыхать, мы о них позаботимся.

– Спасибо, – произнёс командир, а затем повернулся к своим подчинённым и скомандовал: – Мы уходим!

Парень с разрисованным лицом вновь засунул деревяшку себе в рот, посмотрел на нас и сказал:

– Тлое мусчин и женсцин. С вами есцо кто-то был?

– Ещё двое – парень с девушкой. Они ушли раньше, чем нас нашли, – откликнулся я, так как был единственным, кто понимал, что тот говорит.

– Если девуска симпатицная, то заль… Сомневаюсь, сто они вызивут. – Затем достал изо рта деревяшку. – Адвены, моё имя – Прорсус, здешний руководитель порядка. Если вас попытаются убить, обокрасть и так далее, обращайтесь ко мне или к моим подчинённым. Если вы сделаете что-то из вышеперечисленного, будете строго наказаны.

Ромбовидные домики, сделанные из глины, камня, металлических листов и досок, украшали деревянные двери и вырезанные окна такой же формы, что и строения. Стены и заострённую крышу иногда разделял выцветший орнамент. Особенно внимание привлекали огромные каменные башни по всему городу. Они походили на леденцы на палочке с конфетой в форме ромба.

Единственными растениями являлись небольшие деревья, напоминавшие крупные папоротники и хвощи. Воздух в городе был наполнен зловониями, и дымящиеся заводы здесь не причём – улицы тонули в разлагающемся мусоре. Там можно было найти всё: от пластика и тряпок до человеческих зубов и ногтей.

Нас вели по широкой, прямой безлюдной улице, огороженной по бокам такой же сеткой, как и весь город. По обе стороны толпились люди: слева кучились мужчины, а справа виднелась шепчущая женская половина.

– Вам, сколее всего, интелесно, поцему с одной столоны женсцины, а с длугой музцыны, – вдруг стал говорить, повернувшись к нам, Прорсус. – У нас нельзя заводить детей по зеланию. Мозно, только если ты их смозесь полностью обеспецить и столько, сколько смозесь обеспецить. Так лешается плоблема блошенных детей. Мы зе с вами идём по бесполой зоне. Здесь мозно находиться, только если есть лазлешение властей, а инаце наказание. Сейцас мы вас тозе лазделим, возмозно, вы и не увидитесь больше. Так что попросцайтесь. Музцины за мной, женсцины наплаво.