В это время из-за недальнего поворота повалил дым, и раздалось грозное уханье. Рука сэра Ланселота метнулась было к мечу, но на дорогу выползла странная телега, никем, по всей видимости, не приводившаяся в движение.
- Это самодвижущаяся телега, - пояснил кот, - а не дракон. Разрушению не подлежит. Потому как не доделана.
Владимир с интересом следил за приближающимся агрегатом, гадая, что именно приводит его в движение: волшебство или механика. Оказалось - ни то, ни другое. Когда телега подкатила и остановилась на дороге рядом с королем, то выяснилось, что ее просто-напросто толкали два дюжих мужика, не видимые за стоявшей на ней портативной печкой. Этой печкой, да еще колесами в человеческий рост, вот и все, чем эта телега отличалась от прочих, ей подобных. Король тут же покинул пень и прислонился к печке. Кот уселся на задок, свесив ноги.
- Ну что, служивый, - сказал он ближайшему слуге с секирой, - бери этого на плечо, и покатили. Денег нет, приходится экономить, - вполголоса сообщил он нашим путешественникам.
Второй слуга с секирой оказался восковым...
Наступило время сделать небольшой перерыв и, по нашему обычаю, познакомиться с очередной книгой. Эта книга называется "История рыцарства", сочинение Руа, а издана она в С.-Петербурге в 1858 г. (есть и современное издание - ЭКСМО, 2007). Если коротко, эту книгу без преувеличения можно назвать энциклопедией рыцарства, поскольку она содержит достаточно подробные описания всего, что имело отношение к жизни рыцаря - от его воспитания и посвящения, до погребения. Нами выбран маленький фрагмент из главы, посвященной странствующим рыцарям.
"В мирное время рыцари не оставались праздными: верные клятве вспомоществовать утесненным и уничтожать вредные обычаи, они странствовали по долам и горам, отыскивая приключения и везде справляясь, соблюдаются ли добрые обычаи. Таким образом, первые годы их рыцарского звания посвящены были путешествиям в дальние страны, к чужеземным дворам, чтоб сделаться совершенными рыцарями. Зеленый цвет платья - символ надежды - свидетельствовал о их молодости и храбрости. У разных народов и у отличнейших рыцарей перенимали они разные способы переламывания копья. Чтобы испытать себя и поучиться, они домогались чести померяться с этими мастерами своего дела.
Но полезнейшие для них уроки были на войне, где служили они добровольно, стараясь стать на сторону правого. Они изучали также церемониальные обычаи и этикеты каждого двора. Желание отличиться храбростью, талантами и знанием приличий побуждало их знакомиться с знаменитейшими принцами и принцессами, рыцарями и дамами; они старались узнать их историю и заучивали их лучшие деяния, чтоб по возвращении на родину передать все в поучительных, занимательных и приятных рассказах.
Кроме беспрестанных случаев участвовать на турнирах и в войне, странствующим рыцарям приходилось иногда, в местах уединенных, наказывать злодеяния, обуздывать насилие и быть полезными; таким образом осуществляли они те чувства справедливости и великодушия, которые им были внушены. Всегда готовые на помощь несчастному, на покровительство и защиту слабого, они слетались со всех сторон, когда дело касалось исполнения их обета. Часто несколько рыцарей, собравшихся при каком-нибудь дворе, при котором их пожаловали рыцарским званием или при котором они просто присутствовали на торжественных празднествах, соединялись и целым обществом задумывали странствия, называвшиеся поисками (quetes), или для отыскания какого-нибудь исчезнувшего рыцаря или дамы, попавшей в руки врагов, или для другого более высокого предприятия. Герои, переходя из страны в страну, проезжая леса, не имели при себе ничего, кроме необходимого для собственной защиты оружия; они кормились единственно охотой. Вбитые в землю плиты, специально приготовленные для них, служили им кухней; на плиты эти клали они убитых ими козлят, которых прикрывали другими камнями, и таким образом выдавливали кровь; соль и некоторые пряности, единственные их запасы в дороге, составляли всю приправу.
Чтобы вернее захватить врага - цель их поисков, они разделялись на небольшие отряды из трех-четырех человек, меняли или прикрывали свои гербы чехлами для того, чтобы их не узнали. Год и один день - обыкновенный их срок для окончания предприятия. По данной ими клятве они обязаны были, возвратясь домой или в сборное место, откровенно рассказать о своих похождениях, промахах и бедствиях.
У странствующих рыцарей трубадуры и романисты заимствовали свои чудесные рассказы, в которых старинные предания, иногда в основе своей истинные, перемешиваются с вымыслом пылкого и поэтического воображения...
Во время таких благодетельных странствий рыцарь отдыхал сладко в замках, где удерживал его радушный прием. На воротах и башенных шпилях подобных замков ставились золотые шлемы - условные знаки гостеприимства и пристанища, готового для странствующих рыцарей. Таков был обычай, и пока существовало рыцарство, все дворяне и благородные дамы выставляли шлемы на высоких местах своих замков, чтобы странствующий рыцарь мог войти в чужой замок также смело, как в собственный...
Приближается рыцарь - трубит рог, опускается мост. Дамы спешат на крыльцо - встретить странника и поддержать ему стремя; потом они ведут его в зал, брусья которого испещрены гербами и цветами. Пажи подают ему мыться, распускают ремни его доспехов и мягкими тканями отирают пыль с мокрого чела. "Добрый рыцарь, - говорят ему, - будь здесь, как дома, и если что тебе не по нраву - распорядись по-своему, ибо с этой минуты ты здесь хозяин"...
На другой день, в минуту отъезда, рыцарь удивлен: паж подносит ему шелковую ткань, драгоценности и золото и говорит: "Добрый рыцарь, вот дары моего господина, он просит тебя принять их из любви к нему; кроме этого, под аркой колокольни готовы два парадных коня и два мощных жеребца для тебя и твоих людей. Господин мой вручает их тебе за то, что ты посетил его в его замке".
Такие подарки принимались охотно, потому что они льстили рыцарской гордости, а давались они для того, чтобы хоть чем-нибудь быть участником в подвигах и похождениях рыцаря. Это был тайный договор, с общего согласия подписанный вежливостью и радушием того времени. Благородная мысль, рыцарская мечтательность внушали щедрому владельцу, что частица сокровищ, выходя из его рук, может обратиться, через этого рыцаря, в семя доблести и славы. Он предчувствовал, что его золото, облагороженное прикосновением рыцаря, утешит вдову и неимущего, выкупит пленника, обует странника, построит корабли, на которых паладин поведет дружину к блестящим победам. Он надеялся сказать себе когда-нибудь: "Может быть, рыцарь был на моем коне, когда рассеивал неприятелей; может быть, моим мечом он опрокинул великана или вождя сарацин; может быть, в моем доме соткан плащ, в котором рыцарь был на турнире!"
Но если во времена феодальной анархии, во времена беспорядков, несогласий, насилия странствующее рыцарство оказывало важные услуги, то понятно, что оно могло быть только преходящим и должно было существовать только до той поры, пока существовала причина, его породившая. Поэтому, лишь только общество, к концу средних веков, стало обращаться к порядку, а в новых государствах основалась и устроилась полиция, - независимый, отважный и причудливый характер странствующих рыцарей мог лишь затруднять правительства, а не служить им. С тех пор государи стали заботиться, как бы истребить в рыцарстве - карателе обид - все то, что было отмечено неожиданностью и причудливостью; они старались подчинить это учреждение духу порядка и дисциплины, что более согласовывалось с современными требованиями общества. Так мало-помалу исчезло романтическое рыцарство; оно слилось с рыцарством историческим. Его пережили на долгое время военные игры, турниры и поединки, которые пользовались покровительством государей для развития ловкости, мужества и рыцарской отваги".
...Королевская телега скрылась за поворотом, но наши путешественники, понимающе переглянувшись, не последовали за ней, а свернули в сторону, на другую дорогу, не столь пробитую, но и не заброшенную. Некоторое время они шли молча, потом сэр Ланселот не выдержал и как-то запинаясь спросил: