- Какие красивые животные, - восхитился сэр Ланселот. - Как только разбогатею, непременно заведу таких в хозяйстве. Спроси-ка у него, чьи они? Мне не к лицу заниматься расспросами неблагородных...
Владимир вздохнул.
- Послушайте, э-э-э... - обратился он к пастуху, застывшему статуей в нескольких шагах от дороги. - Любезнейший... не подскажете ли, кому принадлежит это стадо?..
Поначалу показалось, что тот его не расслышал, настолько долго пришлось ожидать его реакции. Затем, едва повернув голову в сторону напарника, он пробормотал отчетливо пьяным голосом:
- Это самое... Поль... стадо... оно чье?..
Лежавший дисциплинированно согнулся пополам, в результате чего принял неустойчиво сидячее положение, взглянул на корову, протянул: "му-у-у-у...", засмеялся и снова опрокинулся навзничь.
- Правильно, - поддержал его стоявший. - И как это я мог позабыть?.. Этого... как его... графа де Контрабаса...
После чего рухнул плашмя, как подрубленное дерево, по-видимому, израсходовав на ответ остаток сил, произнеся что-то вроде: "я не враг своему здоровью..." и, кажется, упомянув о культуре. Жевавшая корова посмотрела на него и укоризненно покачала головой.
Наши путешественники отправились дальше. Сэр Ланселот бубнил себе под нос, припоминая родословные, и никак не мог припомнить таинственного графа, обладавшего, тем не менее, судя по стаду, значительным достатком.
- Должно быть, кто-то из вновь титулованных, - сообщил он Владимиру, отчаявшись вспомнить.
Они прошли еще с пару миль, когда, теперь уже справа от дороги, обнаружили косарей. Назвать каковых такими можно было исходя из наличия кос, но уж никак не из совершаемых ими действий. Часть из них занималась тем же, чем и пастухи, часть, организовав хоровод, пыталась изобразить нечто в роде народного танца, оставшиеся же, рассредоточившись, размахивали косами кто во что горазд. Причем, по скошенным валкам травы, было видно, что первый ряд они прошли в соответствии с канонами, после чего ряды начали заметно изгибаться, пока, наконец, не превратились в полную сумятицу.
Ближайший косарь махал своим орудием так, словно играл в крокет. При каждом взмахе он повторял: "Ух!", пока, наконец, размахнувшись слишком широко, не выпустил косу из рук, и она улетела куда-то в траву.
- Не иначе как заколдована, - задумчиво сказал он самому себе, но глядя при этом на наших путешественников. - Как с утра не задалось, так и не клеится. Но вы, ваше величество, не подумайте чего, мы все как один... допьем... добьем... скосим. Так что господин наш... этот... как его... барон де Барбос, останется доволен.
Сомневаться в том, что косари находятся в том же состоянии, что и пастухи, не приходилось. А потому сэр Ланселот и Владимир отправились дальше, размышляя каждый о своем. Рыцарь, как нетрудно догадаться, опять принялся перебирать родословные, на этот раз в тщетных поисках неизвестного ему барона, а Владимир - пытаясь представить себе, что ожидает их за ближайшим поворотом, до которого оставалось приблизительно три-четыре мили.
Ожидало же их следующее. На пне, возле дороги, расположился толстенький благообразный старичок, почему-то в одних портах, вертевший в руках простенькую корону. По обеим сторонам пня застыли двое слуг, в опрятных придворных одеяниях, с секирами в руках. Вокруг были разбросано некоторое количество фруктов и овощей, - словно кто-то рассыпал корзинку, - и возвышалась солидная тыква. Перед старичком, заложив передние лапы за спину, расхаживал взад-вперед
мой кум
. Временами он останавливался, ехидно глядел в его сторону, после чего продолжал движение. Когда наши путешественники приблизились на расстояние нескольких шагов, вновь остановившийся кот всплеснул лапами и произнес:
- Решительно не понимаю! Как можно держать у себя фею, совершенно не способную на настоящее колдовство? Третий день не можем добраться до места. Третий день карета превращается в составные части на одном и том же месте!.. Ну куда это годится, а? Да и портные эти, ваше величество, что-то как-то намудрили с королевским нарядом...
- На себя посмотри! - неожиданно взорвался старичок, обладавший довольно тонким голосом. От неожиданности все вздрогнули. - Этот твой... сеньор Водолаз... Сам говоришь, третий день его разбойники на одном и том же месте ловят, раздевают и - с моста в речку... Может, он у тебя того? - Старичок покрутил короной возле виска. - Тогда на кой мне такой зять нужен?.. За себя постоять не способный, а только плавать гораздый...
- Зато богатый, - возразил на это кот.
- Вот то-то и оно, что если б не эта его заслуга, ни за что не поехал бы самолично убедиться. Твое счастье, что казна сильно пообнищала...
- Казна у него, видите ли, пообнищала, - пробормотал кот, махнув лапой, и возобновил хождение. - А мне каково? Последний раз вино в долг дали... Может, оно и к лучшему, иначе все сельское хозяйство враз прахом пойдет, но коли мы так и будем на одном месте топтаться... Так погибают замыслы с размахом, вначале обещавшие успех... Какая фраза!.. Надо будет загнать ее придворному поэту за пару золотых...
Наконец, на наших путешественников было обращено внимание, кот остановился, старичок нацепил корону.
- А вы, молодые люди, кем, собственно, будете?
Сэр Ланселот и Владимир представились. Причем рыцарь, перечисляя титулы, склонял голову то так, то эдак, пытаясь понять, почему это на его величестве нет никакого иного одеяния, кроме портов.
Старичок заметил.
- Что, нравится? - благодушно заметил он. - Из самой Голландии мастера шили...
Сэр Ланселот застыл с открытым ртом, не зная, что ответить.
- Там, сэр рыцарь, такую замечательную ткань придумали, что лучше и помыслить нельзя. Всем взяла: и узором, и расцветкой, но еще больше свойствами чудесными. Одежда, коли ее надеть, невидима для всякого, кто либо не на своем месте находится, либо глуп как пробка.
Сэр Ланселот, продолжая держать рот открытым, на всякий случай сделал шаг в сторону.
- ...И не всякому там забродившему рыцарю удастся чудо такое себе раздобыть, - продолжал между тем король. - Вот тебе, сэр рыцарь, как, нравится мое платье?..
- Ага, - как-то глупо промямлил сэр Ланселот и закрыл рот.
- Значит, на своем месте, и не глуп. Пойдешь ко мне в услужение?
Сэр Ланселот неуверенно мотнул головой, что можно было расценить как угодно.
- Вот и хорошо. Тогда садись и жди, пока карета из замка прибудет, все вместе и отправимся.
- А со старой что? - по-прежнему неуверенно, спросил сэр Ланселот.
- Я, видишь ты, не из простых королей, а из передовых. В том смысле, очень все новое люблю, необычное. Иду, можно сказать, на пару веков впереди текущего. ("Интересно было бы взглянуть на тех мастеров, что платье сшили", - подумалось Владимиру, поскольку очень уж слова короля не соответствовали его облику, а потому, скорее всего, были заученными.) Потому у меня во дворе множество всяких изобретателей ошивается, изобретения изобретают. И есть среди них фея одна. Она из фруктов и овощей кареты делать умеет. Только вот что-то у нее там не вполне получается, поскольку разваливаются они очень быстро. Она утверждает - по причине дорог, а мне так думается - колдовство у нее какое-то неправильное.
- Очень даже правильное, - вмешался кот. - Казну, вон, дочиста извели, изобретатели эти... Ну ничего, - пробормотал он в сторону, - стану первым министром, всех в шею...
- Надо будет сказать портным, чтоб на все сезоны платье пошили, а то зябко как-то, - король поежился. - А ты, сэр рыцарь, далеко ли путь держишь? За какой надобностью?
- Я это... Грааль ищу, - неуверенно промямлил сэр Ланселот.
Кот вытаращил глаза, а затем совершенно неприлично фыркнул.
- Ну, как найдешь, сразу ко мне, - заявил король. - И коли повстречаешь кого, кто чем необычным славен, тоже присылай.
- А то нам своих мало, - добавил кот, уже, видно, ощущавший себя первым министром.