Янеш уже был у воды, выискивая, где бы перейти, как вдруг почувствовал уже знакомый озноб. Мурашки побежали по спине. Пушистые тоже почувствовав неладное, взъерошили шерсть и напружинились. Незримый был совсем близко. Янеш крикнул:
— Держитесь! — и ринулся в воду.
Ручей вроде был и не велик, но ледяная вода доставала до колена. Хотелось бежать, но Янеш сдерживался, понимая, что если он побежит, то может поскользнуться и упасть. Пушистые перебирали лапами от напряжения, стараясь удержаться на скачущих плечах, что тоже ужасно мешало.
Наконец, Янеш выбрался на другой берег и, не останавливаясь, полез вверх по склону. Пушистые спрыгнули и карабкались рядом.
— Хорошо иметь четыре ноги, — пробурчал Янеш, глядя как ловко передвигаются Помощники.
— А кто тебе мешает? Давай на четвереньках, — бросил Торстур. И Янеш, опираясь руками, стал передвигаться куда быстрее.
Не прошло и нескольких минут, как они выбрались наверх, и очутились среди каких-то деревьев с сияющими в темноте белыми стволами. Напряжение спало. И на этот раз удалось уйти от Незримого. Янеш снял мешок и сел в густую, пряно пахнувшую траву, потом лег. Земля была теплой. Мусьмочка свернулась клубочком возле живота, Торстур растянулся во всю длину за спиной и, согреваемый ими, Янеш закрыл глаза.
Глава III
И стоило ему закрыть глаза, как его тут же завертело, закрутило, понесло куда-то через сверкающую пустоту. Янеш вдруг понял, что он падает… Он закричал… и проснулся.
Оказывается, находится он в своей постели, в своей комнате, у себя, опять же, дома. Янеш с облегчением вздохнул. Он — дома.
За завтраком, размазывая любимую овсянку по тарелке, Янеш спросил:
— Ма, знаешь, где я был ночью?
— М-м-м? — отозвалась мама с полным ртом.
— Я был в стране глядачей. Знаешь, кто это?
— Кто?
— Это люди такие. Они не слушают и не нюхают, только смотрят. И говорят смешно.
— Я их, наверное, знаю, — сказала мама, — хочешь, когда доедим, кое-что покажу.
Янеш кивнул. Они с мамой быстро покончили с едой, а папа все еще пил кофе и читал свою газету. Если утром папа читает газету — значит, сегодня суббота, это Янеш точно знал.
Мама достала со шкафа небольшой плакат (таких плакатов на ее шкафу было еще много), и повесила на ручку двери.
Присев, Янеш стал рассматривать его. Там было вот что.
Мыслят образами, используют визуальный вариант языка, то есть говорят:
предвидеть, замечать, обозрение, блестеть, отражать, прояснять, смутное представление, прольет свет, без тени сомнения, смотреть скептически, светлое будущее, темное прошлое, смотреть сквозь розовые очки, посмотри, вижу, вид, на мой взгляд, хорошо выглядишь, покажи, с точки зрения, и т. д.
При разговоре речь быстрая, голос достаточно высокий, громкий, при возбуждении высота и громкость усиливаются вплоть до визга.
Любят жестикулировать, размахивать руками.
Одеваются броско, ярко, заметно, любят «хорошо выглядеть».
Дыхание легкое, чаще поверхностное.
Предпочитают держать дистанцию между собой и объектом внимания, чтобы лучше его рассмотреть.
— Понял, что это значит? — спросила мама.
— Не очень, — честно сознался Янеш.
— Смотри, — сказала мама, — если кто-то смотрит прямо и как бы насквозь, то он в это время думает, представляя свои мысли, как картинки или как фильм, он свои мысли смотрит.
— А если вверх и влево?
— Значит, он вспоминает, как что-то выглядело.
— И тоже в картинках?
— Конечно.
— А если направо — и вверх?
— Тогда он собирает образ, составляет, конструирует его из знакомых кусков. Фантазирует или придумывает.
— Кстати, — продолжила мама, — если хочешь, что бы визуал тебя понял сразу, говори с ним визуальным языком. Например, пойди к папе и напомни, что он тебя хотел сводить в зоопарк.
— А что, папа тоже этот, как его? Визуал? — удивился Янеш.
— Тоже, тоже, — рассеяно сказала мама. Она уже листала какую-то книгу.
— Так значит, глядачи у нас тоже живут? — не отставал Янеш.
— Живут, живут. Ну, смотри, папу правильно спроси, — и мама снова уткнулась в книгу. Ничего не поделаешь — суббота.
Янеш вернулся к папе. Тот все еще делал вид, что пьет кофе, и читал газету. Газету он читал взаправду, а кофе прихлебывал из уже пустой чашки. Хлебнет, почувствует, что в рот ничего не попало, отставит чашку, еще почитает, а потом возьмет и снова хлебнет.
— Пап, папа, — подергал Янеш его за рукав.