И тут Янеш вспомнил! Выбор должен быть как минимум из трех сторон. Какая же сторона будет третьей? Конечно же, Рукотворный поселок!
И сразу стало легко и даже подумалось, что можно вытащить хрустальные вещи и они наверняка укажут, куда нужно. Янеш хлопнул себя по лбу. Как у него голова заморочилась с этим выбором. Конечно же, Хрусталь сам найдет то, что осталось.
Янеш аккуратно снял спящую Мусьму с мешка, где хранились шкатулки. Разместив Хрустальные вещицы под ремнем, Янеш тут же почувствовал нужное направление. Кокон двинулся, стремясь выехать на дорогу.
Пушистые продолжали спать. И Янешу было немного одиноко. Хотелось с кем-нибудь болтать, шутить, прикалываться. Он досадовал на пушистых, но будить не торопился.
Вместо этого Янеш поднял парус. Кокон, подгоняемый попутным ветром и тягой Хрусталя, несся с невиданной здесь скоростью. Редкие прохожие, конные и пешие, с удивлением оборачивались вослед удаляющемуся непонятному предмету, но рассмотреть его не успевали — кокон катил все дальше и дальше.
Впереди показался город Правой руки. Янеш было обрадовался, но город быстро остался позади. Кокон опять мчался по пустынной дороге.
— Ого, какие мы быстрые — раздалось у Янеша над ухом. Он аж подскочил от неожиданности, стукнувшись головой об потолок. И успокоился, поняв, что это никто иной, как Торстур. Рыжий высунул голову из мешка и щурился от встречного ветра.
Вскоре показались какие-то странные строения. Даже Янеш, уже привыкший к разнообразию местной архитектуры, был удивлен. Больше всего это походило на огромный комплекс для развлечения малышей. Янеш такой видел летом в парке. Ну, знаете, где надутые стенки, пол и можно прыгать?
Вот и этот поселок был такой же. Только серый цвет его указывал на серьезность строений.
Янеш ехал по улице. У этих строений дверей как таковых не было. Зато были горки, по которым с верхних, видимо, этажей стремительно съезжали все новые и новые люди.
Они здоровались друг с другом, обнимались так, будто сто лет не виделись или, наоборот, прощались на века.
Янеш остановил было кокон на небольшой площади посреди поселка. Но Хрусталь продолжал тянуть дальше. И кокон медленно катился по направлению к самой широкой «горке», которая вела в хитросплетение каких-то коридоров, переходов. У местных строений и так углы были уютно закругленными, а это так просто выглядело как запутанный моток гигантских канатов.
Кокон осторожно въехал вовнутрь и ловко пробирался по хитросплетению круглых коридоров. Янеш сидел, сложа руки. Мусьма, тревожно оглядываясь, сидела рядом. Торстур то прятался в мешок, то вновь высовывался. Он был не только рыжим, и любопытным, но и весьма осторожным котом. Кокон же катил все дальше, подгоняемый Хрусталем.
Обитатели Рукотворного поселка были не на шутку взбудоражены. Они ощутили легчайшее сотрясение земли и высыпали наружу. Их взорам представилось чудное зрелище — в металлическом яйце с прозрачным верхом сидел мальчик и белая кошечка. Здоровенная рыжая морда высовывалась из притороченного сзади мешка. И эта конструкция катила себе все дальше вперед, не издавая почти никакого шума. Прокатив по центральной улице это яйцо, не останавливаясь, последовало в зал для собраний так уверенно, что жители поселка невольно отправились за ним.
А кокон пробирался себе все дальше и Янеш понял, самому ему отсюда не выбраться. И вот, наконец, последний поворот, спуск и они выехали в большой круглый зал. Хрустальные предметы все, как один, переместились и оказались у Янеша над головой. Кокон слегка подрожал, но не взлетел. И Янеша это порадовало. Он посмотрел в указанном направлении и увидел огромную хрустальную люстру с множеством подвесок. Где-то среди них была и Хрустальная рука. Янеш решил, что этим займется позже. А пока, выпустив котов, он осторожно, предмет за предметом, убрал Хрустальные вещи в мешок.
Один за другим появлялись жители в зале собраний, и уже скоро народу набралось столько, что яблоку было негде упасть. Всем хотелось потрогать кокон. Кто-то постукивал пальцем, кто-то пробовал отколупнуть кусочек и, будь их воля, кокон просто разобрали бы по винтику.
Янешу было ужасно неудобно сидеть — как в заточении. Видеть он почти ничего не мог, так плотно обступили его машинку жители поселка. Задние напирали, желая пробраться поближе, те, кто был впереди, рады были бы уступить им свое место, но уже не могли даже пошевелиться.