- Господи, Нита! - потрясение воскликнул отец, опуская газету. - Что случилось?
"Будто сам не знаешь", - мысленно фыркнула Нита, исподлобья глядя на отца. По выражению его лица она догадывалась, о чем он сейчас думает.
"Боже мой, - было написано на его лице, - она опять попала в переделку! Ну почему она не даст сдачи? Что за глупая девочка!"
Он, как всегда, стал выпытывать, что же случилось, а Нита не могла дать вразумительного ответа ни на один его вопрос. Они не понимали друг друга. "Не то что растения", - усмехнулась про себя Нита. Она повернулась к холодильнику и заглянула в него. Ничего-то она там не искала, а просто хотела скрыть от отца недовольство и раздражение, так явно исказившие ее лицо. Она устала от этого ритуала домашнего участия и сочувствия. Но, увы, это было неизбежно, как и каждая новая драка. Пора было покончить с этим, на сегодня хотя бы.
- Я подралась, - коротко бросила она. Резко хлопнув дверцей холодильника, она отошла к плите, с сожалением оглядела порванную и испачканную куртку и вынула из кармана книжку.
- Ну и скольких ты поколотила? - спросил отец, снова углубляясь в газету.
На лице его было написано явное раздражение. Нита вздохнула. "Ему это так же надоело, как и мне", - подумала она.
- Точно не знаю, - как можно безразличнее ответила Нита, - их было шестеро.
- Шестеро? - воскликнула мама. Она проходила из гостиной в кухню своей легкой танцующей походкой и услышала последнее слово.
Ните было всегда приятно смотреть на нее, и на этот раз она приветливо улыбнулась, несмотря на то что распухшее лицо от этого заболело. Мамина походка всегда была такой грациозной, танцующей. Она танцевала, выходя замуж за папу, она с отточенной грацией двигалась по дому, мыла посуду, готовила, мела, чистила дом. Это было у нее естественно, как дыхание.
- Шестеро? - повторила мама. - По-моему, многовато, тебе не кажется?
- Угу, - согласилась Нита.
Боль ее как бы поутихла от легкого, чуть смешливого тона маминого голоса. Мама осторожно, чуть касаясь нежными пальцами, потрогала опухшее лицо дочери, и от этого прикосновения все синяки и болячки словно бы исчезли. Боль совершенно прекратилась, хотя все тело ныло, будто застарелая привычная зубная боль.
- Никаких посиделок сегодня вечером, малышка, - сказала мама. - Сейчас же в постель. Лед на лицо, иначе оно раздуется как воздушный шар.
- Кто все это начал? - спросил отец строго.
- Джоанн Вирелла, - сказала Нита. - У нее новый велик, а я не пришла в должный восторг.
Отец снова поднял глаза от газеты. На сей раз в них была виноватая растерянность и неловкость.
- Нита, девочка моя, - сказал он мягко, - я пока не в состоянии купить тебе велосипед. Во всяком случае, в этом месяце. Я не мог сделать этого до сих пор, но надеюсь, что непременно СМОГУ и очень скоро.
- Конечно, папа, - спокойно сказала Нита. - Не так уж я и рвусь получить этот велик, - улыбнулась она, хотя все было совсем не так.
Она ХОТЕЛА его, она ЖАЖДАЛА иметь его, просто замирала при мысли о велике. Но у отца Джоанн большой магазин на респектабельной Носсау-роуд, и он может позволить себе подарить на день рождения дочери трехсотдолларовый велосипед. А дело Нитиного отца гораздо скромнее. Смущаясь перед соседями, он отделывался неясной фразой вроде "проблемы с получением дивидендов от продажи цветов", а домашним просто говорил, что почему-то его все время преследуют неудачи.
Но не могла же Нита рассказывать Джоанн и всем остальным о каких-то там дивидендах от цветов или жаловаться на неудачи! Ей просто-напросто хотелось иметь этот проклятый велик. И ничего поделать с собой она не могла.
- Иди сюда, мечтательница, - ласково сказала мама, обняв ее за плечи и возвращая к действительности. Она протянула Ните грелку со льдом. - Иди ложись, иначе все это распухнет и будет долго болеть. Я принесу тебе что-нибудь поесть в постель.
- Обязательно есть в постели? - недовольно спросил отец. - Она же все прольет и уронит на одеяло.
- Когда ты был в ее возрасте, Гарри, ты разве никогда не дрался? улыбнулась мама. - Если она не ляжет как можно скорее, ее раздует как баскетбольный мяч. Отправляйся в постель, Нита.
Вприпрыжку Нита выскочила из столовой и завернула в гостиную. И тут же наткнулась на младшую сестру. На пол посыпались учебники и розовые бигуди. Нита бросилась поднимать. Сестричка была далека от ее проблем.
- Снова Вирелла, да? - равнодушно спросила она, собирая бигуди. Рыжая, как их мама, ширококостная, как папа, и сероглазая, как Нита, с постоянной самоуверенной усмешкой на губах, восьмилетняя Дайрин была способной и сообразительной девочкой. Она уже училась по программе старших классов, когда Нита все еще копалась в прошлогоднем курсе математики. Она была слишком уж умной, но, несмотря на это, Нита считала ее отличной сестрой.
- Ага, она самая, - небрежно бросила Нита. - И вот что, детка, я иду ложиться в постель.
- Не называй меня деткой, - насупилась Дайрин и тут же без перехода добавила: - А хочешь, я побью эту Виреллу?
- Все. Пока, - сказала Нита. - Побей, если хочешь.
Она прошла в свою комнату, нащупала выключатель и зажгла свет. Географические карты и разные картинки бесцеремонно уставились на нее. Здесь по стенам висели вперемешку карта Луны из географического атласа, переснятые из журнала "Путешественник" и увеличенные фотографии Юпитера и Сатурна со спутниками.
Нита присела на край кровати, тихо вздыхая и охая: синяки и ушибы снова дали о себе знать. "Боже, - подумала она, - что я сейчас сказала? Дари и вправду МОЖЕТ побить Джоанн. Но ведь тогда этот ужас никогда, не кончится!
Когда-то Дайрин, крохотная, хрупкая девочка, тоже была отличным объектом для битья, потому что тоже не умела и не хотела держать язык за зубами. И родители вслед за Нитой отправили ее в школу джиу-джитсу. Дари, в отличие от Ниты, честно и упорно ходила на занятия. Поначалу ее там здорово били и мяли. Но месяца через два все были ошарашены, когда она с легкостью победила одного за другим двух взрослых парней. И теперь у нее действительно хватило бы сил поднять Джоанн и кинуть ее за горизонт. Стоит ей это позволить, как по всей школе разнесется: младшая сестричка Каллахан побила девчонку, которая задавала трепку старшей - Ните.