– Ма… мама?! – сорвалось с сухих губ. – Папа? Быдль?
– Тилли!
Миссис Беррике опустила собачку на пол и бросилась к дочери. Мистер Беррике поспешил за ней. Родители сжали Тилли в объятиях. Все трое заплакали. Песик Быдль с веселым лаем запрыгал вокруг, неистово махая хвостом.
Доктор Доу поморщился – он испытывал неловкость от различных проявлений чувств – особенно когда эти чувства проявляли в его присутствии.
– Та мисс, – сказал он, – которая вызволила вас из «Браммл», сообщила вам, что произошло с девочкой?
Миссис Беррике поглядела на него испуганно:
– Она рассказала, да. Какой ужас! Мы бы не пережили, если бы наша доченька… если бы она…
– Умерла? – безжалостно подсказал доктор Доу, после чего тяжко вздохнул. – В любом случае сейчас мисс Тилли уже ничего не угрожает.
Он прошел к шкафу с пилюлями и открыл дверцы.
– Я выдам вам все нужные лекарства и инструкции по их применению. Мисс Тилли требуется отдых, но, полагаю, вы можете забрать ее домой.
Сев за стол, доктор Доу быстро написал список рекомендаций по лечению и передал его мистеру Беррике.
– Спасибо! Спасибо, господин доктор! – Миссис Беррике неожиданно для доктора схватила его руку и крепко ее сжала. – Мы так вам благодарны! Так благодарны! Я… не могу подобрать слов…
– Не стоит, – смущенно пробубнил доктор Доу. – Полагаю, спасением мисс Тилли вы обязаны… гм… дочери Человека-в-красном.
Но мистер и миссис Беррике не слушали – все продолжали благодарить. Мать так лихорадочно целовала дочь, будто пыталась зацеловать ее до смерти, отец гладил ее по волосам и причитал, что не может поверить и что его сердце сейчас выпрыгнет из груди.
Доктор Доу едва сдерживал себя, чтобы тут же не развенчать в пух и прах глупую и совершенно не научную теорию мистера Беррике о выпрыгивающих из груди сердцах.
Было много слез, смеха и объятий. Родители Тилли порывались обнять и доктора. Доктор Доу страдал. И в какой-то момент поймал себя на том, что начинает задыхаться от всех этих сантиментов и того, что он с презрением называл пошлым и затасканным, как стариковские носки, словом «счастье»…
Доктору оставалось только скрипеть зубами и надеяться, что это нелепое состояние не заразно, как то же зевание. К его радости, никто из этих людей и не думал зевать.
Вскоре семейство Беррике, пожелав ему и Джасперу счастливого Нового года, покинуло дом № 7 в переулке Трокар.
Доктор и мальчик с тоской глядели им вслед, стоя в дверном проеме.
– Вот бы и нас кто-то забрал домой, – с горечью проговорил Джаспер.
– Не говори глупости: мы – дома, – ответил дядюшка.
– Нет. Здесь больше не наш дом. Здесь нет ничего хорошего. И совсем не осталось тепла.
– У нас есть камин.
Джаспер понуро опустил голову.
– Ты же знаешь, о чем я…
– Знаю, – с болью в голосе отозвался доктор Доу и закрыл дверь.
***
Хозяин лавки «мисс Гусыня», мистер Погг, был человеком жадным.
И жадность довела его до того, что он сидел в своей комнатке над лавкой и пересчитывал дневную выручку, при этом на столе стояло пустое блюдо, в печи весело горел огонь, но там не было и намека на гуся – еще бы, ведь мистер Погг продал последнего, уже сдобренного специями, красавца некоему господину, который зашел в лавку перед самым закрытием. Увидев, что всех гусей раскупили, господин огорчился и буркнул, что, будь здесь хоть один гусь, он бы купил его за тройную цену. И тогда мистер Погг продал ему своего, которого он отложил к ужину.
Бумажные фунты шуршали в толстых пальцах лавочника – он заработал за один только день так много, что и сам до сих пор не верил. И все же… голодной слюны во рту с каждой минутой копилось все больше, а когда мистер Погг сглатывал ее, она слегка обжигала горло.
Незадолго до полуночи он уже так извелся, что ни о чем не мог думать, кроме последнего проданного гуся.
– И зачем я только его отдал?.. – бубнил он себе, все пересчитывая и пересчитывая выручку. При этом все его мысли были лишь о том, как запекается гусь, как шкварчит его нежная кожица, как брызжет масло… а этот запах!
Мистер Погг втянул носом воздух. Пахло лишь керосином, перебродившим «Понтабрюхом» и обувной ваксой.
Само собой, он мог пойти к сестре и встретить праздник в кругу родственников – уж у Мэгги точно есть гусь, а, учитывая ораву ее сыновей, и не один. Кажется, у нее там целых три гуся. Да, точно три! Он ведь сам ей их продал – ее фунтики тоже где-то в этой стопке. Наверное, сестрица все еще злится на него за то, что он не сделал ей скидку. Как будто она не знает, что с родичей навару больше.