Расплачиваюсь за всю выпивку и, еле стоя на ногах, иду к парковке. Уже забываю, где именно оставил свою машину, поэтому ищу её с помощью брелока с сигнализацией и блокировки дверок. Машина издает негромкий протяжный вой, и, пока направляюсь к ней, ради забавы продолжаю клацать на кнопку сигнализации. Выезжая, едва не задеваю две соседних тачки, но умудряюсь-таки задеть боковой стороной железные ворота. Услышав скрежет металла, негромко ругаюсь, но продолжаю ехать вперёд, из-за чего противный звук длится еще пару мгновений. На «бочине» остаётся, наверное, приличная царапина.
Дорога перед глазами очень скоро начинает двоиться, из-за чего сбавляю скорость, начиная ехать почти как черепаха. Машины позади вновь сигналят, недовольные этим фактом, но я открываю окно и, высунув руку, показываю «фак», продолжая ехать медленно. Включив музыку, сворачиваю на мост, а потом останавливаюсь и, сунув в карман мобильный, выхожу на улицу.
Внизу плещется река, отлеляемая от меня всего лишь несколькими метрами высоты. Перелезаю через перила, едва не упав в воду, но смеюсь этому и усаживаюсь на бетон, довольствуясь тем небольшим пространством, которое осталось перед ограждением. Мимо проходят люди, кто-то пытался поговорить со мной, но я слал матом, и вновь возвращался к разглядыванию воды внизу.
В голову пришла глупая идея позвонить Мирославе. Опять. И ведь знаю же, что не ответит, но продолжаю звонить. Только, видимо, сегодня день чудес, потому что девушка вдруг отвечает.
— Булаткин, что тебе надо? Прекрати названивать мне!
— При-ивет, М-Мирослава, — язык слушается очень плохо, и от этого фраза получается очень долгой.
— Ты напился? Иди спать, Булаткин. И не…
— Н-не звонить те-ебе?
— Рада, что ты запомнил это. А теперь попробуй выполнить.
— Апрельская, е-если ты не при-иедешь, то я с-спрыгну с моста.
— Чушь не неси. Иди проспись, алкаш.
— Н-не веришь? Я се-ейчас тебе фото о-отправлю…
Отключаюсь, быстро делаю снимок, почти роняю телефон в воду, а когда пытаюсь поймать его, чуть не падаю сам. По инерции хватаюсь рукой за перила, и это спасает меня от падения. Отправляю фотку Апрельской, и та перезванивает почти через минуту.
— Булаткин, слезь с моста! Езжай домой… хотя нет, стой! Вызови такси и отправляйся на нём.
— Н-никуда не по-оеду, пока ты не приедешь к-ко мне.
В трубке слышится дыхание Мирославы, а потом она, обматерив меня и назвав чёртовым алкоголиком, спрашивает точный адрес. Довольный, называю его, говоря, что если она не приедет, завтра во всех новостях будет репортаж о том, что известный артист сбросился с моста.
Начинаю замерзать. И с удивлением понимаю, что оставил где-то ветровку, а сейчас сижу в одной футболке. Но вставать и перелазить через перила тупо лень, поэтому продолжаю сидеть здесь до самого приезда Апрельской.
Неподалёку тормозит такси, а потом из него, кутаясь в пальто, вылезает девушка. Она оглядываться, и идёт в мою сторону. Глядя, как Мирослава приближается, начинаю улыбаться, а сердце стучит тахикардией, отплясывая радостный ритм. Она приехала.
— Булаткин, блять, слезай оттуда! — остановившись в нескольких шагах от перил, Мирослава повышает голос, в котором читается недовольство и… страх? Боится за меня? Или того, что станет свидетелем смерти? — Егор, перелезь обратно через перила!
Медленно, пошатываясь, поднимаюсь на ноги, замечая, как в волнении заламывает пальцы девушка. Держась одной рукой за перила моста, вторую сую в карман. С губ не желает пропадать улыбка, и это бесит Апрельскую.
— Чего ты улыбаешься, кретин?! Упадешь же…
— Переживаешь за меня?
— Еще чего? — фыркает она, но я понимаю, что врёт. — Мне проблемы с полицией не нужны, вот и всё.
— Нет, это не всё, — я чуть наклоняюсь вперёд, вглядываясь пьяными глазами в лицо Миры. За то время, что ждал ее на холоде, даже язык заплетаться перестал. Только зубы постукивают друг о друга. — Ты меня любишь, поэтому и не хочешь, чтобы я упал.
— Не правда, — её голос дрогнул. Возможно, из-за того же холода, что пронзает и моё тело. — Я давно не… люблю тебя.
— Да? Ну, в таком случае, тебе и жаль не будет, — говорю я.
Мирослава ничего не успевает сказать. С улыбкой, я отпускаю перила и наклоняюсь назад, чувствуя, как теряется равновесие.
Падение слишком стремительное, но, перед тем, как погрузиться в воду, я слышу громкий крик Апрельской. А потом уже не до этого. Осенняя вода слишком холодная, мороз будто пустили по моим венам вместо крови. Я едва успеваю вынырнуть на поверхность, как неподалёку раздаётся новый плеск. Мгновенно протрезвев, с ужасом вспоминаю, что Апрельская не умеет плавать. Я так и не научил ее этому, когда мы были на море.
Набрав полную грудь воздуха, ныряю под воду, где в темноте плохо могу различить силуэт девушки, идущей ко дну. Подплыв к ней, хватаю за руку и, тратя последний воздух в лёгких, поднимаюсь на поверхность. До берега несколько метров, которые я стараюсь проплыть как можно быстрее. Холодная вода сковывает мышцы, что только мешает мне, как и страх — Мирослава не отзывается на мой голос, безвольной куклой повиснув в моих руках.
Наконец оказавшись на берегу, переворачиваю Апрельскую на живот, чтобы дать возможность уйти воде, которую она нахлебалась в реке. За несколько минут успеваю проклясть себя, свою глупость, разозлиться на Мирославу, которая не приходит в себя и едва дышит. А когда она резко открывает глаза, начиная кашлять и хвататься руками за горло, я выдыхаю, чувствуя огромное облегчение. Она, блять, жива.
— Ты дура, знаешь?! — схватив её за плечи, встряхиваю. Кажется, даже слышу щелчок в её костях, но пережитый страх не отпускает. — Ты зачем за мной прыгнула?!
— Потому что жить без тебя, идиота, не могу, — отвечает девушка, а потом начинает бить меня в грудь. — Придурок! Козлина! Чтоб тебе век мучиться, сволочь! Я же испугалась…
Заплакав, она утыкается мне в плечо, обнимая так крепко, что мне боязно за целостность своих костей. Обнимая Апрельскую в ответ, слабо улыбаюсь, а потом, приподняв её голову, стираю с щёк слёзы. Сглотнув, Апрельская придвигается ещё ближе, чтобы поцеловать меня, и я отвечаю ей.
— Ты ещё ответишь мне за пережитый ужас, — произносит девушка, когда мы едем в больницу, чтобы не дать организму разболеться после ныряния в холодной воде.
— Думаю, мы в расчете, — говорю я, улыбаясь. — Мне тоже не по кайфу было, пока ты в себя не приходила…
Хмыкнув, Апрельская протягивает ко мне свою руку, переплетая наши пальцы, а потом, улыбнувшись в ответ, прячет улыбку, утыкаясь лицом в плед, который я нашёл в багажнике. Теперь она рядом, и я не буду таким придурком, что позволю ей уйти. Апрельская уже точно никуда от меня не денется, потому что на своих ошибках я учусь. И допускать очередной промах не стану…
Комментарий к — Если ты меня забудешь… я напомню о себе!
* отсылочка к древнегреческому мифу о Прометее, которому каждый день ворон выклёвывал печень.
========== — Обещай, что больше не будешь курить? ==========
ОПИСАНИЕ: Ты хочешь дышать этими горькими минутами? Задыхаться в агонии, пока счастье где-то умирает, цепляясь за слабый огонёк надежды? Лучше я буду умирать по минутам, чем в муках проживать долгую жизнь. И, можешь не верить, но ты стал лучшей причиной, подтолкнувшей меня к медленной смерти.