Ката решительно помахала пушистым хвостиком и оскалилась.
— А ты кто? — спросил мальчик, еще немного высовываясь из кустов.
— Эдрик меня звать. Впрочем, по большей части меня кличут Эдом. А кто ты?
— Кристиан, — ответил мальчик. — Мне шесть лет.
— Ну-ка, выбирайся оттуда, Кристиан, и расскажи-ка, что ты тут делаешь.
Кристиан окончательно вылез из кустов и встал на ноги.
— Я почти такой, как ты, — удивился он.
Эдрик вытянулся во весь рост.
— Я высок для тролля, — обиделся он.
— А я никогда троллей не встречал, — признался Кристиан.
Эдрик протянул руку и пожал ему ладошку.
— Вот теперь встретил. А что насчет тебя?
— Я мальчик, — серьезно ответил Кристиан. — Разве не видишь?
— Ну, разумеется. Понятно, что ты мальчик. Я вот хочу знать, где твои родные? Уже почти стемнело.
— Я не знаю, где они сейчас. Они меня все искали и искали, а потом голоса становились все тише и тише вдалеке, и совсем не стало слышно.
— То есть ты от них спрятался? — удивился Эдрик. — Зачем?
— Не хочу жить с ними больше. Тяжело с ними.
— Так ты надумал жить в лесу? Ты хоть какое-то понятие имеешь, как тяжело жить здесь тому, кто одет в… э… что это у тебя? Бархатный костюмчик?
— А что мне тогда нужно носить?
— Я что хочу сказать: такой, как ты, ничего не знает о жизни в лесу. Сколько веревочка не вейся, а булки на деревьях не растут, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Где ты укроешься? Что есть будешь? Чем согреешься? Защитишься?
— Я собираюсь жить в этом кусту, — показал Кристиан. — На нем ягоды.
Эдрик закатил глаза.
— Вижу, я пытаюсь лбом прошибить мертвую лошадь. Ягоды здесь, потому что лето. Пройдет несколько недель, и их уже не будет. — Эдрик поразмыслил пару секунд и сказал: — Лучше пойдем со мной домой. Утром отведу тебя к твоим родным.
Кристиан выпятил губу.
— Сейчас я пойду с тобой. А утром домой не пойду. Я даже не знаю, где дом.
Эдрик положил руку на плечо Кристиана.
— Давай трогать отсюда. Скоро тут будет хоть глаз выколи, а я не желаю наткнуться на еще какие неожиданности. Закончим этот разговор дома. Идем, Вул. Собирайся, Ката. Ступайте, скатертью сторожка.
Ката понеслась вперед, ринувшись исполнять роль бесстрашной собаки-поводыря. Вул жался поближе к хозяину, может, чувствуя приближение мигрени, — она его всегда посещала после того, как пес вынужден был демонстрировать излишнюю храбрость — и ждал не дождался, когда плюхнется перед очагом и возьмет себя в лапы.
— Что это вон там сияет голубое? — спросил Кристиан спустя какое-то время, как они с трудом преодолели узкие изрытые колеями дороги, изо всех сил стараясь не наткнуться на деревья, не упасть в ручьи и не стать ужином для каких-нибудь шатающихся поблизости тварей.
— Где? — спросил Эдрик. — Ах, это. Отлично! Это пещера. Мы почти дома.
Собаки убежали вперед и исчезли в темноте.
— Ты живешь в пещере? — удивился Кристиан. — Почему она голубая?
— Голубая, красная, зеленая, розовая, пурпурная и желтая тоже, — поправил Эдрик. — Это большая пещера со множеством комнат, и в каждой стены и потолок усыпаны разного рода кристаллами. Понятия не имею как, но они светятся в темноте. Здорово, не находишь?
— Ага, — восхищенно выдохнул Кристиан, когда они подошли ближе. — Похоже на волшебство.
— Ну, может, так и есть. Другой такой пещеры я не знаю. Когда я ее нашел, вход был завален камнями и грязью. Мне до смерти надоело бродяжничать, и я понял, что наконец нашел свой дом. Ты вот знал, что порядочный тролль должен, по меньшей мере, сто лет своей жизни провести в пещере? Традиция такая. И вот, стало быть, я живу здесь, ох, почитай, уже годков эдак сто семнадцать.
В большой желтой комнате, которая троллю служила гостиной, он развел огонь, постоянно спотыкаясь о Вула, который разлегся перед очагом, как печной коврик, глубоко сопя в облегчении, что пребывает в уюте и надежности дома.
На ужин отыскались остатки енотового рагу, приправленного диким луком, чесноком, петрушкой, шалфеем, розмарином и тимьяном. Были тут и желудевые бисквиты, только что собранная клубника и найденное Эдриком вино. Когда все было съедено, Эдрик удовлетворенно рыгнул.
Кристиан последовал его примеру и захихикал.
— Если бы я сделал так дома, меня бы отослали в мою комнату, — поделился он. — По правде сказать, меня бы наверное утащили в комнату за ухо.
Резковатое наказание за какую-то отрыжку, подумалось Эдрику, впрочем, может, он так долго жил в пещере, что растерял хорошие манеры, которыми когда-то владел.
— И забудь о том, чтобы отвести меня назад, — продолжал речь Кристиан. — Я устал слушать: делай то, делай это, не пачкайся, не сори. А я люблю что-нибудь изобретать, а как тут не пачкаться и не сорить, раз дело такое. Папа и мама будут рады, что я ушел.