Эдрик вздохнул. А теперь ему придется стать свидетелем, как разобьется сердце у мальчика, а он к этому не готов. Принцесса, даже самая завалящая, не станет водиться с Кристианом, можно поставить на это последний дублон.
Кристиан скатал записку, сунул в цилиндр и привязал к ноге Уолтера. Кристиан не понимал, как он раньше до этого не додумался. Вот для чего предназначены почтовые голуби — если существуют современные достижения, то надо быть дураком, чтобы ими не воспользоваться. Насколько же труднее была связь до эпохи изобретения г-мейл.
Кристиан объяснил голубю, куда лететь, выпустил того над водопадом, сам стремительно спрятался за кустом, откуда глядел в подзорную трубу.
Уолтер, казалось, пересекал реку целую вечность, но вот наконец, захлопав крыльями, присел на подлокотник кресла принцессы. Рассеянно, не отнимая глаз от книги, она попыталась согнать его локтем. Уолтер заклекотал и не улетел. Она снова попыталась, он вновь заклекотал. На этот раз принцесса подняла глаза. Голубь выставил лапку. Она заколебалась, быстро огляделась вокруг и отцепила цилиндр, прочла записку и поспешила внутрь замка. Уолтер полетел рядом, его обучили не покидать адресата, пока цилиндр не привяжут к лапе, желательно с ответом. Еще Уолтер умел причинить ужасную неприятность. Это Эдрик придумал, как намекнуть, что нужно давать ответ.
«Ох, разрази меня гром, — подумал Кристиан. — Эдрик убьет меня, если Уолтер больше не вернется. О чем я только думал? У нее же целый полк дворцовой стражи, чтобы поутру здесь выследить меня».
Как это часто бывает, безрассудный смелый поступок неожиданно — и слишком поздно — показался по сути удивительной глупостью, а исправить что-то уже невозможно.
Однако через несколько минут принцесса вернулась. С Уолтером в руках. Она поднесла голубя к стене террасы, подбросила в воздух в темнеющее небо, и пока он улетал прочь, щурилась, следя за полетом. Даже после того, как посланник приземлился в кустах на другой стороне реки, Кристиан все еще различал ее, наклонившуюся над стеной. В сумерках слабо светилось бледно-желтое платье.
Кристиан притащил Уолтера в пещеру, отвязал цилиндр и посадил голубя на насест рядом с собратом. Уолтер покосился на Кристиана недобрым взглядом, встряхнул перьями и сунул голову под крыло. Эдрик тем временем корпел над письмами, украдкой бросая взгляды из-под косматых бровей на Кристиана, который извлек из цилиндра записку и прочел.
Потом обратился к Эдрику:
— Она читает древнегреческие мифы. Я спросил, что она читает, и она ответила. «Древнегреческие мифы». У нас ведь тоже есть! Я сто лет назад их читал. И она подписалась своим именем. Наконец-то я узнал, как ее зовут.
— Ну и как же? — покорно спросил Эдрик.
Почему-то ему вспомнился король Людовик Заика, который умер верхом, преследуя девицу, вбежавшую в свой дом. Он ударился головой о притолоку. Эдрик всегда размышлял, не потому ли, что король не смог вовремя сказать «Тпрррууу!»? Случившееся с королем Людовиком подтверждает многочисленные свидетельства, что весьма опасно интересоваться девушками.
— Маргаритка. Чудесное имя, правда? Маргаритка.
И не спуская глаз с крошечной записки, Кристиан покинул комнату и отправился на поиски книжки о древнегреческих мифах.
«С чего это она ответила мальчику?» — размышлял Эдрик.
Не потому ли, что хочет поиграть с ним, прежде чем разобьет ему сердце, вроде как кошка с мышью? Такими, по представлению тролля, и должны быть принцессы: бессердечными интриганками.
Глава 5
Кристиан засиделся допоздна, перечитывая мифы. И после каждой прочитанной истории мысленно сочинял письмо Маргаритке. Хотелось расспросить ее… ну, говоря по правде, хотелось спросить обо всем.
Когда он наконец задул свечу и закутался в меха вместе с Вулом и Катой, то не смог сразу заснуть. Никогда еще его не обуревали такие чувства — все звенело колокольчиками и бурлило пузырьками внутри, словно творилось волшебство. Кристиан лишь надеялся, что ничем не заболел.