Просто смотреть.
Облизываю соленые губы.
Кремовые розы шипами ранят ладони и я сильнее стискиваю длинные стебли. За спиной стучат каблуки и мягкие, теплые руки ложатся на плечи. Приятный аромат цветочных духов окутывает помещение.
- Ты такая красивая, милая, - ласково шепчет родительский голос. - И такая взрослая.
- А хочется как в десять, - часто-часто моргаю. - Чтобы молоко, печенье и от всех проблем под одеяло.
Она разворачивает к себе, сильно сжимает пальцы и ведет к дивану.
- Взросление это ответственность, - аккуратно поправляет прядь моих волос.
- А как долго еще будет больно, - поднимаю голову и смотрю в ее мокрые глаза. - Здесь, - стучу ребром ладони по грудной клетке. - Когда-нибудь перестанет болеть? Я хочу не чувствовать. - Глубоко дышу, но слезы все продолжают катиться по щекам. - Хочу не помнить, но его сердце так громко стучит. Оно будто зовет меня.
- Сашенька, - прижимает меня к себе. Крепко, как в детстве, гладит по голове. - Моя ласковая, нежная девочка. Прости, прости меня. Я не должна была позволять...
- Что мне делать? - шмыгаю носом. - Как мне жить с этим? Я безнравственная, импульсивная. Я плохая дочь, плохая сестра, плохая невеста. Я не хочу ответственности, не хочу... Что я натворила?
- Тшш. - баюкает она. - Ты самый лучший ребенок. Отзывчивая, добрая, умная, сильная...
- Это как-то поможет мне жить дальше с нелюбимым человеком? Все эти качества разве они про меня? Прямо сейчас я готова сбежать. Забить на последствия, на гостей, родственников, на все!
- Тот мальчик, - выдыхает родительница на ухо. - Он знает о твоих чувствах? Знает как сильно ты его любишь и бездействует?
- Елизар всегда хотел быть со мной, - признаюсь хрипло. - А я причинила ему столько боли, раз за разом втаптывая его чувства в грязь. Я столько раз заставляла его страдать. Возможно ему и вправду будет лучше с другой девушкой. Она не плохая.
- Знаешь чему меня научила жизнь? - Стирает с моих щек слезы светло-голубым платком. - Нельзя сделать счастливыми абсолютно всех. Нельзя принимать решения за других. И еще, людям которых ты любишь необходимо знать, что они важны для тебя. - Целует в макушку. - Иначе как по твоему им узнать об этом. Иногда слова могут быть сильнее поступков, они могут бить, а могут и побудить к решительным действиям. Жаль, что я поняла это слишком поздно.
- Почему мы не разговаривали так раньше?
- Все совершают ошибки. Просто у некоторых они длинною в жизнь. Любовь это не только цветочки и конфеты, зачастую это литры непролитых слез и тонны обид, но ты свою любовь уже выстрадала.
Она печально улыбается, поправляет фату, опуская ее на мое лицо и выходит, давая мне немного времени.
Я в отчаянии.
У меня есть обязательства, но вместо этого, мну тяжелый подол и вышагиваю по узкому гостиничному коридору. Жмусь к прохладной стене, сжимаю кулаки, шумно выдыхаю. К черту все, резко толкаю чужую входную дверь.
Застываю. Воздух из легких вышибает мгновенно.
Он безумно красивый, в классическом черном костюме и отглаженной белоснежной рубашке. Такой родной и уютный. Кончики пальцев подрагивают от желания прикоснуться. Взгляд синих глаз заставляет дрожать каждую внутреннюю струну.
Мой любимый момент падения.
Сердце за секунду разгоняется до бешеного ритма.
Внутренности скручивает и я неуклюже переминаюсь с ноги на ногу.
У Франца в номере чертовски многолюдно. Незнакомые парни снуют по комнате. Фотограф раскладывает штатив. А мне впервые по барабану. У меня по венам сплошная тоска и колючая неприязнь к миру. Елизар сидит в углу длинного дивана, полностью откинувшись на спинку, и закинув ноги в дорогих ботинках на журнальный столик. Его друзья на меня нетактично косятся. Среди них даже присутствует рыжий из бара.
Собираю с пола фату и наматываю на руку. Делаю вперед несколько нерешительных шагов.
Останавливаюсь, шумно выдыхаю, снова иду.
Тихо присаживаюсь рядом с Францем, нервно ерзаю, снимаю неудобные туфли, закидываю ноги на диван, а голову кладу ему на колени. Он вздрагивает когда наши тела соприкасаются и я чувствую как он напрягается на долю секунды, а затем глубоко вдыхает и сильно сжимает пальцами мое плечо, а я наконец-то прикрываю глаза.
- Я больше не вижу сны, - шепчу надломлено. - Я вообще плохо сплю.
Во мне больше нет бабочек, лишь кричащие, голодные чайки. Эти наглые птицы сходят с ума по нему даже в откровенной близости.
Его рука вырисовывает узоры на моей коже, и я вся дрожу, и мне наконец-то тепло. Рядом с ним непростительно легче.
В своей голове я уже сотни раз сказала ему "до свидания", а в реалиях лежу на его коленях.
- Можно я побуду здесь, недолго. - Ощущаю жжение в груди. - Мне просто ... Это чертовски необходимо.
Он не отвечает и прогонять меня не торопится. Боль скалит зубы и лезет под ребра, а висок опаляет горячее дыхание.
Открыв глаза замечаю, что мы остались одни.
Взгляд цепляется за чужую коробочку с обручальными кольцами небрежно брошенную на столе и я почти скулю от того как сильно кусаю губы. Меня ломает от того, как хочется спрятаться. Сползаю с дивана, неровно дышу. Поворачиваюсь к нему лицом, застывая на коленях у его ног.
- Сегодня мне сказали, что дорогие сердцу люди должны знать насколько они важны, - сглатываю проклятые слезы. Касаюсь его гладко выбритых щек обеими руками. - Ты важен. Безумно важен. И только поэтому я хочу чтобы ты был по-настоящему счастлив. - Тону в синих омутах.
- Не думаешь, что пришла немного поздно? - почти касаемся друг друга носами.
- Просто хотела сказать еще раз "прости", - поправляю трясущимися руками его галстук. - Увидеть тебя хотела в последний раз.
- Так ты пришла потому что не успела попрощаться со мной? - Зло выдыхает в губы.
- Я пришла потому что ... - Люблю тебя. - Да.