Резко, почти рывком, поднимает на ноги и передает Маслову.
- Уведи ее, - слышу голос сквозь нарастающий шум в ушах.
А потом растеряно наблюдаю как он разворачивается спиной, замахивается и пару раз бьет кулаком в морду тому самому здоровяку, с чьим локтем я недавно познакомилась.
Эдик практически тащит меня сквозь толпу в небольшую комнату с облупленными стенами и окном. Помогает стянуть белую короткую куртку, теперь уже с красными разводами, усаживает на стул с металлическими ручками, прикладывает что-то холодное и влажное к лицу, а сам направляется к столу очевидно прибитому к полу.
Он что-то бормочет, но я не могу уловить суть. Стена напротив иногда расплывается, в висках пульсирует боль, а тело периодически бросает в жар. Закрываю глаза, наклоняю голову назад и хлюпаю разбитым носом.
Я остаюсь в таком положении продолжительное время, игнорируя любое присутствие или звук, и когда в следующий раз открываю глаза, на месте Маслова обнаруживаю Франца. Он стоит прислонившись к столу и неотрывно смотрит на меня. Его ноги скрещены в лодыжках, руки сложены на груди, а прямой синий взгляд наполнен раздражением? Хотя в последнем я совсем неуверена.
Тишина выворачивает на изнанку, хотя в ней нет и сказанного слова.
Молча пялимся друг на друга. И это вроде как привычно для нас.
Я ненавижу его новые проступающие синяки, разбитые губы и сбитые костяшки пальцев. Все это как-то по-особенному ранит.
Но я чертовски сильно обожаю то состояние когда я рядом с ним.
Даже больше чем положено.
Это как на американских горках не пристегнутой. Очень волнительно.
Хочется сказать что-то особенное, подобрать те слова, что не исчезнут в утреннем тумане и не рассеются в табачном дыме прокуренного помещения.
А вместо этого:
- У меня по ходу сотряс, - слова вырываются быстрее чем я могу подумать. В голове такая текучка. Опухшая верхняя губа мешает говорить. Закрываю лицо руками и отворачиваюсь. - Выглядит ужасно, да?
Елизар усмехается и меняя положение ног, наклоняется вперед. Обхватывает одной рукой металлическую ручку моего стула и с неприятным скрипом притягивает к себе.
- У тебя по ходу искривление носовой перегородки, - с серьезным видом заявляет он.
- Что? - В ужасе вскакиваю на ноги. - Искривление? Правда так думаешь?
- А еще я думаю, что ты по-прежнему красивая, - он аккуратно усаживает меня обратно. - Очень красивая если тебя это успокоит и паре синяков этого не изменить.
- Но искривление, - начинаю нервничать я. Из носа снова начинает капать.
Франц поддается вперед. Замирает мучительно близко и широко улыбается. Как будто это уместно.
- Я пошутил.
- Надеюсь не про то, что я красивая? - У меня точно сотряс.
- Будешь мандаринку? - И у него сотряс. Он достает из кармана фрукт, чистит, разделяет на дольки и протягивает мне. - Стоит обратиться к врачу или можем просто использовать парочку тампонов. У тебя же есть с собой?