И в таком состоянии, среди такого количества людей, вряд ли ему удастся заморочить мне голову. Я-то трезвая.
- Хорошо. – Соглашаюсь, отчасти давая себе возможность ещё раз насладиться его близостью.
Хоть я и решила, что между нами ничего больше не будет, это не мешало мне скучать по нему и любить…
Последний танец – решаю я.
Заключительный аккорд.
Мужчина ведёт меня на танцпол, хоть и пошатываясь, всё же уверенно.
Он такой смешной сейчас и непривычный, что хочется потрепать за щёки и сказать: «Какой вы милый, когда злоупотребите алкоголем, товарищ главный юрист!»
Но я молча следую за ним, кладу руку на плечо и прижимаюсь близко животом, ощущая, как ребёнок от этого всполошился.
Не знаю, чувствует ли Дима, но сейчас малыш почему-то особенно активен.
Может тоже понимает, что это последний раз.
Мы молча двигаемся под музыку, вокруг нас танцуют другие пары, и мне так хорошо, что на мгновение даже прикрываю глаза.
Ощущаю родной запах, трогаю за плечо через рубашку, сжимаю другой ладонью длинные пальцы и наслаждаюсь жаром от его руки на своей спине.
Пребываю в какой-то непонятной эйфории эти две с небольшим минуты, пока звучит мелодия.
А потом всё останавливается.
Музыка и мы.
Открываю глаза и понимаю, что кроме нас на танцполе никого нет.
Дима останавливает движение.
Я не понимаю, что происходит, пока не слышу голос Романа, что вещает в микрофон:
- Дорогие друзья! – Сердце почему-то подпрыгивает, чувствуя какую-то подставу, но я продолжаю стоять на месте. – Пара в центре площадки – мой друг и его любимая женщина, поприветствуем!
Все апплодируют.
Твою ж мать…
Пытаюсь выдернуть ладонь из цепкой хватки Вершинина и «смотать удочки», но он не позволяет. Держит крепко уже за обе руки.
Смотрит прямо в глаза. И как умудряется в таком состоянии!
- Сегодня, в такой важный для нас с моей женой день… - Я замечаю краем глаза, как Вера пристраивается под бок Выхину и улыбается своей мега-обаятельной улыбкой, что означает только одно: сговорились…
Но всё равно не осознаю масштаб катастрофы.
К чему весь этот спектакль?
- Мы очень надеемся, что эти двое тоже, наконец, примут самое важное решение в жизни!
Перевожу взгляд обратно на Вершинина.
Он отпускает мои руки. Вокруг все молчат. Ждут развития событий.
Я готова провалиться сквозь землю.
Дима отходит от меня на шаг и достаёт что-то из кармана.
- Принцесса… - Говорит тихо, но на площадке такая тишина, что слышно даже сверчков. – Я люблю тебя. Хочу быть только с тобой. Хочу, чтобы ты родила мне много детей, чтобы мы жили в большом доме, и у нас была собака…
Что за чушь он мелет, не пойму…
- Ты просто перевернула всё с ног на голову в моей жизни. Может мы начали не с того, но я верю, что мы можем. – Он прерывается и протягивает коробочку, в которой… - Можем создать что-то настоящее. Только наше. Выходи за меня.
Он смотрит на меня с надеждой, стоя с протянутой рукой, в которой кольцо. Настоящее. С камнем.
Я стою напротив и не могу выдавить ни слова.
Перестаю ощущать, где я, кто вокруг, и что происходит.
Просто ступор какой-то.
По щекам начинают катиться слёзы. Бесконтрольно. Я просто не могу их остановить. И по инерции, мотаю головой из стороны в сторону.
Это не может происходить со мной.
Так не бывает.
Гости приходят в себя и громко выдыхают от разочарования.
В голове у меня шум и вата, поэтому я слышу это лишь издалека.
Ноги прирастают к земле, а голова всё так же машет отрицание.
Это не со мной.
Точно.
В сказку попала…
Дима ещё полминуты стоит передо мной. Потом разводит руками в стороны. Я уже реву в голос.
- Ладно. – Говорит хриплым голосом. – Ладно… Всё.
В его взгляде столько эмоций, что грудь сдавливает. Но я не могу произнести ни звука, чтобы что-то изменить.
Вершинин опускает руки, а потом разворачивается и уходит, пряча кольцо обратно в карман...
Глава 19
Гости шушукаются и громко вздыхают.
Я всё там же посреди танцпола.
Плачу и не верю в то, что сейчас произошло…
Вот, что за идиотка?
Вот, блин!
Твою мать!
Я не замечаю лиц Романа и Веры, которые от шока перекосило. Не замечаю гостей и Алину, которая пытается меня остановить, когда я, вынырнув из оцепенения, понимаю, что натворила.
Я бегу за ним, несмотря на живот и длинный подол, и босоножки, которые всё-таки натёрли мне ноги…
В ужасе выбегаю с площадки, понимая, что он мог пойти куда угодно, и то, как я опозорила его, вкупе с нетрезвым состоянием, вряд ли доведут до чего-то хорошего.