— Нападение на аврора при исполнении принесёт тебе наказание в изоляторе, — спокойно убедил его Малфой, на что у Рона больше не осталось сил спорить. Устало рухнув на диван, он закрыл лицо руками и вздохнул.
— Мы поссорились.
— Что стало причиной ссоры?
— Какая разница? — вновь вспылил Рон, осознавая свою неправоту в той ситуации, которая сложилась несколько дней назад.
— А такая разница, — перекривлял его Малфой и вдруг стал серьёзным, — потому, что я буду точно знать, что не ты её убил. Хотя, конечно, мне бы хотелось этого, в том числе и засадить тебя в Азкабан, но моя работа заключается не в этом. Я должен проработать все возможные варианты, чтобы понять, почему она сбежала.
— Она не сбежала, — выдавил из себя обессиленный Уизли, сжимая ладони в кулаки и закрывая глаза.
— Да мне плевать, сбежала Грейнджер или её похитили кентавры! — раздражённо произнёс Малфой, брезгливо осмотрев стушевавшегося Рона.
— Мы поссорились, потому, что я видел её с Маклаггеном.
— Она тебе изменила? — засмеявшись, спросил Малфой. Рональд смерил его ненавидящим взглядом, но это не остановило аврора. — А я думал, что Грейнджер тихоня и никогда не будет способна на это. Вы подписывали магический брачный контракт?
— Да, — коротко ответил Рон и тут же отвернулся, чтобы не смотреть в лицо этого хорька.
— Благодарю за ответы, хотя ты был не многословен, — поморщившись, произнёс Малфой, рассматривая записи в блокноте. — Мы проверим Маклаггена и, если её там не будет, можно считать, что грязнокровка просто испарилась с лица Земли.
========== Глава 10. ==========
13 сентября
Она нервничала, вышагивая взад-вперёд по гостиной, в которой провела ночь. Ещё одну безумную и бессонную ночь.
«Сегодня», — повторял её мозг. «Сегодня ты его убьёшь.»
В её руках было последнее послание от Помощника. Она поняла это по сдержанному содержанию фраз. Несколько слов, а столько волнения. Гермиона понимала, что всё рано или поздно кончится. Но больше всего девушку заставлял нервничать тот факт, что она подставит другого человека. Очень доброго. Того, кто протянул ей руку помощи в самый тяжёлый для неё момент жизни.
На войне так всегда бывает. Так было и во время противостояния злобному волшебнику Воландеморту. Но сейчас ей казалось, что она сама была тем самым Тёмным Лордом, который решал судьбы других.
Гермиона потянула воздух, и оглянулась. Восемь утра — констатировали факт часы, весящие на стене. А значит ей оставалось всего лишь пара часов до начала спектакля. Сегодня последний день, когда она должна успеть вынести приговор собственному мужу. Иначе её могилу будут украшать живые цветы и слёзы. Она была не готова к такому.
Гермиона любила Рона, иначе она бы не согласилась выйти за него замуж. Иногда девушка слышала от других, что выбрала не того человека. Но она сама не была похожа на девушек с обложек, которых боготворили другие.
Гриффиндорка росла вместе с Роном, видела, как он становился мужчиной, была рядом, когда ему приходилось преодолевать препятствия на войне. Она любила его бездумно и сильно, помнила его стеснительные, а затем требовательные поцелуи, объятия.
Но затем всё для него стало не то, всё было не так, как ему хотелось. И, если бы Гермионе удалось стать кем-то значимым во всём мире и ей бы аплодировали стоя, она бы спустилась к Рону и откинула бы вообще любые предложения, пророчащие ей небеса.
Но всё искривилось после подписания контракта. Чёртова бумажка, дракл бы её подрал, которая испортила беззаботную жизнь Гермионы Грейнджер. Рональд всё больше отдалялся от неё, опаляя звериным взглядом и яростью. Он становился мрачнее… Злее… Её муж забывал, кем была Гермиона. Постепенно, подобно какому-то убийце, он укрощал её, делая той, что была готова броситься за ним куда угодно, лишь бы не остаться одной. Он не давал ей возможности почувствовать себя кому-то нужной кроме него.
А потом в жизни Гермионы повстречался он. Воспоминания о Помощнике согревали её каждый раз, когда он всплывал в её мыслях. Он появился неожиданно, в Косом переулке, когда Рональд разбил зеркало на глазах у множества волшебников, которые сновали в разные магазины.
Она была тогда так растеряна, среди осколков стекла и пустой рамы. А все смотрели на неё и перешёптывались между собой. И тогда кто-то коснулся её плеча, заставив развернуться к себе. Помощник обеспокоенно смотрел на неё и задавал какие-то вопросы, но Гермиона слышала их будто сквозь вату. Девушка не знала, что ему ответить, потому что он был первым, кто предложил свою помощь.
А после он усадил её на скамью, когда она, больше не силясь казаться стойкой и гордой, заплакала от бессилия и боли. Помощник молчал, понимая, что из неё было невозможно вытянуть хотя бы крохи истории, которая приключилась с ней. Одним махом палочки восстановил зеркало и поставил его аккурат рядом с девушкой. А затем протянул белый платок, который она не оставила себе, вернув обладателю.
Когда Гермиона успокоилась, он улыбнулся, и девушка не могла не улыбнуться в ответ. Тогда он сказал ей, что улыбка на её лице выглядит намного лучше и приятнее, нежели слёзы, разрезавшие её лицо на три части несколькими минутами назад. Она тогда засмеялась, пока Помощник смотрел на неё с некой толикой смущения и восторга.
А после, когда Гермиона уже полностью пришла в себя, он дал ей маленький клочок плотного пергамента и попросил обращаться к нему, если ей понадобится помощь. В последний момент, когда он был вынужден бежать на работу, Помощник попросил её больше никогда не плакать. И девушка поклялась не распускать слёзы по пустякам.
Вынырнув из собственных воспоминаний, Гермиона поняла, что плакала. Но не от боли, страха или нервов. А от чувства защищённости, которое подарил ей Помощник. Ей даже показалось, что она чувствовала его присутствие прямо сейчас, за своей спиной. Но, обернувшись, она увидела лишь окно.
За ним рассвет медленно, но верно вступал в свои права, а девушка уже была на взводе. Лишь одни слова её успокаивали. И они были запечатлены на клочке пергамента в её ладонях.
«Империус — лучшее заклинание. Сегодня. Красная телефонная будка в 11:00.»
Переодевшись в свои вещи, которые Кормак оставил в гостиной, девушка ещё раз осмотрелась. Утренние лучи касались предметов интерьера, пробуждая их ото сна. И она увидела чашку, которую мужчина давал ей вчера, колючий плед, оставшийся на самом краю дивана, и камин, остывший ещё где-то в полночь. На нём стояли несколько колдографий, но Гермиона так и не решилась взглянуть на них.
А затем, набрав как можно больше воздуха в лёгкие, решительно поднялась по ступенькам на второй этаж. Маклагген, обессиленный вчерашними событиями, тихо и мирно спал в своей постели, когда она бесшумно вошла в тёмную комнату.
Бросив взгляд на спокойное и умиротворённое лицо бывшего сокурсника, Гермиона на мгновение застыла. Она не знала, стоило ли вообще продолжать всё это. Ей же придётся впутать человека, который был согласен защитить её, несмотря ни на что.
«Он был не первым», — ласково шепнул ей разум, словно подталкивая девушку к поступку, который был ужасней некуда.
Она зажмурилась и прикусила нижнюю губу. Если бы не этот чёртов Забини, всё было бы в порядке. Никто ничего бы не узнал. Сдалось же ему прийти на вечеринку!
Прерывисто вздохнув, Гермиона подняла палочку, устремив кончик в сторону Кормака, и, открыв глаза, произнесла:
— Империо.
Из кончика палочки в сторону мужчины промаячила золотая дымка, которую он, ничего не подозревая, спокойно вдохнул. А Гермиона осознала, что обратного пути нет, и не было.