– Мое имя будет в журнале? – спросил офицер Левандовски.
– Конечно, – заверила его я, забыв добавить, что ни работы, ни статьи больше не существует.
Когда я вошла, дело уже лежало на столе, не принадлежащем Левандовски. Еще не открыв его, он по буквам продиктовал мне свое имя.
– Многие произносят на конце «й», а его там нет, – уточнил он.
Я поняла, что он собой представляет, как только увидела его, – он из тех людей, которые обожают демонстрировать свою власть на работе, потому что нигде больше этого сделать не могут. Наверняка жена командует им, дети не слушаются, а собака писает на ковер, но здесь, за большим столом и с большим пистолетом на поясе, он был королем.
Шестьдесят секунд он перелистывал страницы дела.
– Хорошо, спрашивайте, – сказал он наконец.
Чтобы все выглядело как обычно, я стала расспрашивать его о подробностях той ночи. И постепенно подошла к тому вопросу, ради которого пришла сюда.
– А что свидетель?
Левандовски заглянул в бумаги.
– Люсьен.
Он произнес имя как-то по-китайски: Люсь-Ин.
– Я думаю, оно произносится Люсьен, – поправила я его. – Расскажите, пожалуйста, как он выглядел. Все, что помните.
Он засунул палец за ремень кобуры.
– У него была борода. Здоровая, как у лесоруба.
Я постаралась скрыть страшное разочарование. Пол мог отрастить крылья с таким же успехом, как и бороду. Я видела его за час до этого, и он был чисто выбрит. Но я убедила себя, что борода могла быть фальшивой. Конечно, это ужасная глупость, но вполне в стиле Пола.
– Он был высокий или низкий?
– Не припомню.
– Худой или толстый?
– Трудно сказать. На нем был свитер. Скорее худой.
– А какой свитер?
Левандовски засмеялся, будто никогда в жизни не слышал такого глупого вопроса.
– Какой-то темный.
Когда я обнаружила Пола на крыльце, на нем был черный свитер.
– У него был длинный нос?
– Мисс, у меня были заботы поважнее, чем разглядывать его нос.
– А волосы? Темные и вьющиеся? Они падали ему на лицо?
Левандовски грыз пластмассовый колпачок шариковой ручки. При этом он так обнажал зубы, что делался похожим на голодного ирландского сеттера.
– Вот как раз это я помню. – Он направил на меня ручку. – Парень был абсолютно лысым. Ни волосинки на голове. Я помню, что подумал: «Ну и шутник. Столько волос на лице, и ничего не оставил на голову». – Он засмеялся. – Как сейчас вижу его башку. Очень похожа на бильярдный шар.
Сначала у меня опустились руки. Наверное, я все-таки, ошиблась. Наверное, Пол и Вилл Люсьен совсем разные люди.
Воспоминания о той ночи были смутными. Не кино, а скорее фотографии. Я мысленно перебрала их. Пол на крыльце. Пол просовывает мою руку себе под рубашку. Пол надо мной в постели. Пол не дает мне снять с него дурацкую оранжевую шляпу.
– В чем дело? Неудачная стрижка? – шучу я.
– Что-то вроде того, – отвечает он.
Я ворвалась к Вере и Майклу, рывком распахнув входную дверь, уверенная, что теперь мне удастся убедить Майкла, а Вера просто умрет на месте. Майкл сидел на диване перед телевизором с пультом в руках. Фендер лежал у его ног. Вера направлялась из кухни в гостиную с деревянной салатной миской в руках.
– Майкл, я… – только и успела произнести я. Он набросился на меня, как стервятник на труп.
– Все на улице, – сказал он, выволакивая меня из квартиры.
Вера с недоумением смотрела на нас.
– Это про твой рождественский подарок, – объяснил ей Майкл.
Он протащил меня до конца квартала, и там мы остановились у пустой баскетбольной площадки.
– Ты совсем с ума сошла! – крикнул он, повернувшись ко мне спиной и прижавшись к металлической сетке ограды. Он тяжело дышал и так сильно прижимал голову к сетке, что я подумала, что у него на лбу останется ее отпечаток.
– Я только что из полицейского участка, – сказала я. – Ты не поверишь, но тот офицер, который дежурил ночью, когда…
– Боже мой, Элиза! – Майкл круто повернулся ко мне. Отпечатка сетки не было, только краснота. Его трясло. – Надеюсь, ты не рассказала в полиции о своей теории? Или?…
– Я ничего им не сказала. Я просто спрашивала.
– Кому еще ты об этом рассказала?
– Никому. Перестань орать на меня. Вилл Люсьен был лысым.
– Что?
– И Пол тоже в ту ночь. Ну, я почти уверена, что так. Он ни за что не хотел снимать шляпу. Даже во время секса.
Майкл закатил глаза и начал нервно вышагивать вдоль ограды.