– Эта песня научила меня мужеству. И напомнила об одной вещи, которую я давно знала» но забыла: если ты чувствуешь – значит, ты жив. Даже если ты чувствуешь только боль.
– Вот в этом и магия, – сказал Дуг. – Поэтому и надо спасать умирающего. Потому что позже он может спасти тебя.
– Спаси Спасителя, – сказала я.
– Сечешь, Элиза Силум?
– Секу, мистер Блэкман.
Весь концерт я вспоминала слова Дуга. «66» была одной из самых плохих групп, которые я когда-либо видела или слышала. Мне казалось, что вместо усилителей они воткнули вилки своих гитар в бочонок с гелием. Все девушки в зале были одеты так же, как Аманда Странк – обесцвеченная, довольно потасканная блондинка средней привлекательности, единственный талант которой состоял в том, что она умела произносить слово «fuck» и поднимать юбку одновременно.
Аудитория орала и аплодировала, как будто слушала «Битлз».
После концерта я дошла до парка на площади Томпкинса, села на скамейку и долго смотрела на слово «надежда», вырезанное на каменной балюстраде фонтана. Потом начала записывать свои впечатления от концерта, а в голове все время звучали слова Дуга: «Скажи мне, что ты слушаешь, и я скажу тебе, кто ты».
Музыкальные язычники, бессмысленные поп-дикари?
Я вспомнила, Пол говорил мне, что встречался с Амандой Странк. Я написала «сука» в скобках рядом с ее именем, сама удивилась и быстро зачиркала написанное так энергично, что на бумаге образовалась треугольная дырка.
Большинство кафе и баров в Ист-Виллидж еще работали. Они были заполнены стильными людьми со стильными прическами в стильной одежде. Я заметила парня в кобальтового цвета рубашке, чья поза напомнила мне об Адаме. Он тоже обычно стоял так же разбалансированно и отклонившись от вертикали – живое воплощение Пизанской башни.
Интересно, как бы я чувствовала себя в Нью-Йорке, если бы со мной был Адам? Я не хотела, чтобы он был здесь. Я больше не скучала по нему. Но я скучала по тому, чем он был для меня – по руке, за которую можно держаться, по иллюзии защищенности.
Я медленно шла по А авеню и удивлялась, что можно чувствовать себя абсолютно одинокой, когда вокруг так много людей.
На Хьюстон-стрит я обнаружила «Кольца Сатурна». Вывеска гласила:
Я позвонила Вере, чтобы предложить ей посидеть в «Кольцах», но она уже была в постели. Я попробовала пригласить Майкла – он все еще репетировал. Я спросила, нельзя ли мне прийти и послушать их.
– Сегодня не самый удачный день, – ответил он. – В другой раз обязательно.
Я зашла внутрь и огляделась: главный зал был небольшим, с очень низким потолком и весь черный – стены, пол, столы и стулья, даже стойка бара были выкрашены в черный цвет. В левом углу была лестница – тоже черная, которая, вероятно, вела к сцене.
В зале было только двое посетителей – молодая пара, сидящая за столиком в дальнем углу, и здоровый бармен. Я присела за столик и сообщила ему, что мой брат – участник «Бананафиш».
– Который? – спросил он.
– Майкл.
– Который?
– Ну да, – засмеялась я. – Силум. Гитарист.
Бармен покивал одобрительно. У него двигался только один глаз.
Второй был стеклянным и не очень хорошо вставленным – он был выпученным, и я боялась, что если бармен почему-нибудь разволнуется, глаз выпадет прямо мне на колени.
Он спросил, что я буду пить, и я заказала единственный напиток, который употребляла:
– Воду, пожалуйста. Но налейте ее в стакан для мартини и бросьте туда оливку, если можно.
Пока он наливал в бокал воду и клал в нее оливку, он успел рассказать мне, как можно завести машину, если забыл дома ключ зажигания. При этом он несколько раз упомянул красный провод и предупредил, что, если я не буду с ним осторожна, меня вполне может убить током. Еще он сказал, что его зовут Иоанн Креститель, а когда я засомневалась, признался, что на самом деле его имя Джон Барнаби. А кличка появилась благодаря его профессии.
– Разношу святую воду, – пояснил он. – Почему я никогда не видел вас на концертах?
– Я недавно приехала в Нью-Йорк.
Я попросила налить еще воды, и он предложил:
– Может, плеснуть туда немного водки?
– Нет, только воду, пожалуйста. И еще одну оливку, если только за нее не придется платить.
– Вы друг Билла?
Я не поняла, что он имеет в виду. Джон объяснил, что это сленговое название для анонимных алкоголиков. Он сам дружит с Биллом уже двадцать лет.