Одновременно царя мастерски начал обрабатывать американский посол Майер. После многочисленных увещеваний и посулов Николай II сдуру пошел на попятную.
«Да Бог с ним, с этим Южным Сахалином, — почти дословно предвосхищая легендарный монолог домоуправа Бунши, в сердцах бросил он. — Пущай забирают…»
Нетрудно догадаться, что японцы были молниеносно извещены об этих неосторожных словах царя. Глава японской делегации Кикудзиро Исии — кстати, будущий министр иностранных дел — тут же кинулся связываться со своим премьером, дабы изменить полученные прежде инструкции насчет Сахалина. Чем закончилось это — думаю, хорошо всем известно: Южный Сахалин отошел к Стране восходящего солнца.
А в России тем временем вспыхнула первая революция, во многом спровоцированная японскими событиями — во всех, между прочим, смыслах. Во-первых, общество не могло простить властям бездарного поражения в войне. А во-вторых, японцы вместе с англичанами активно подбрасывали полешки в занимающийся революционный пожар — деньги на подготовку восстания эсерам и эсдекам ссуживали они вполне охотно.
Известен, допустим, конкретный исторический пример, когда на японские средства в Швейцарии был закуплен огромный арсенал: 25 тысяч винтовок, 3 тонны взрывчатки, свыше 4 миллионов патронов, — и английским пароходом «Джон Графтон» все это великолепие отправилось в Россию. Лишь по воле случая японские гостинцы до боевиков не дошли; пароход сел на мель в наших водах…
Аналогия с германскими спонсорами большевизма и поездкой Ленина в запломбированном вагоне — напрашивается сама собой. Мотивация кайзера Вильгельма, дававшего деньги на русскую революцию, была абсолютно идентична японской; немцам также следовало остановить затянувшуюся порядком войну любыми путями. (Тот факт, что Николай II на 98% крови был германцем, кайзера ничуть не смущал.)
Правда, выпустив джинна из бутылки, Вильгельм сам пал его жертвой; внутри Германии вскоре тоже вспыхнул мятеж, и кайзера прогнали взашей. А Европа, еще вчера довольно снисходительно взиравшая на рост в России революционных настроений и даже максимально тому способствовавшая — (а как иначе: большинство будущих вождей переворота преспокойно жили себе в Лондоне, Цюрихе и Париже; из шести съездов РСДРП(б) три прошли в Лондоне; почти легально действовали на Западе большевистские типографии и школы, где готовили квалифицированных агитаторов и боевиков) — как водится, тут же деланно сдвинула брови и завопила об опасности для судьбы демократии.
Со всех сторон двинулись на Россию армии аж 14 иностранных держав. Агрессия эта обставлялась, по обыкновению, благими, высоконравственными мотивами: союзнический долг, судьба цивилизации…
В действительности ничего подобного не наблюдалось и близко. Даже с формальной точки зрения их вторжение было грубейшим попранием всех норм международного права.
Японцы, например, высадились в Забайкалье по просьбе самопровозглашенного правителя атамана Семенова, который уж точно полномочий таких отродясь не имел. Англичане — десантировались в Архангельске по аналогичному обращению такого же точно самозванца Чайковского. Закавказские меньшевики — зазвали к себе турок и французов.
Больше всего страны Антанты боялись, что их успеют опередить немцы, которым по условиям Брестского мира большевики отписали несметные территории и природные богатства. То есть — это было самым обычным мародерством; стоило лишь России ослабнуть, как тут же дражайшие союзники и поборники мировой демократии кинулись рвать ее на куски, еще и грызясь по дороге друг с другом.
Реставрировать романовскую империю — никому и даром было не нужно; выступая в британском парламенте, премьер-министр Ллойд Джордж открыто заявил, что сомневается «в выгодности для Англии восстановления прежней могущественной России».
Да и как иначе, если ни одно из обещаний, взятых Антантой перед лидерами контрреволюции, выполнено не было даже близко. Англичане, например, поддерживая Колчака и Деникина, одновременно финансировали их же злейших врагов, А французы, признав правительство Врангеля, палец о палец не ударили, чтобы спасти черного барона от крымского разгрома.
(Хитрее всех вели себя американцы. С одной стороны, они оказывали помощь большевикам, с другой — финансировали походы Антанты.)
Каждая из стран-агрессоров думала в первую очередь о своих собственных экономических интересах. За четыре года Гражданской войны эти цивилизаторы попытались вывезти из России максимальное число богатств — ценной пушнины, леса, рыбы, кораблей.
Один только адмирал Колчак, импортированный незадолго до того в Омск в вагоне английского генерала Нокса, умудрился щедро облагодетельствовать своих союзников захваченным им золотым запасом империи. В общей сложности адмирал передал правительствам США, Англии, Франции и Японии 8898 пудов золота, превратив таким образом интервенцию в прибыльнейшую коммерческую операцию.
2. Кто опустил «железный занавес»
К внешней политике СССР относиться можно по-разному; одни непременно вспоминают «железный занавес» и пражскую весну, другие — гордятся имперской поступью и омытыми во всех без исключениях океанах кирзовыми сапогами наших солдат.
Однако глупо отрицать тот факт, что именно в середине XX века Россия превратилась в одну из величайших сверхдержав, с которой приходилось теперь считаться всему миру.
Само собой, такое положение вещей Запад никак не могло устроить. Сильная, агрессивная империя, имеющая сателлитов на всех континентах — за исключением разве что Австралии и Антарктики, — это, извините, не баран начихал.
Принято почему-то считать, что «холодная война» была спровоцирована диктаторской паранойей Сталина, который-де вознамерился завоевать всю планету. А цивилизованный мир, само собой, завоевываться не желал; вот и началось сорокалетнее противостояние двух систем, закончившееся полной и безоговорочной победой капитализма.