Райцентр, горняцкий моногородок Хром-Тау был километрах в двадцати пяти, областной центр Актюбинск километрах в ста – ста двадцати. Но нас в тот момент это интересовало мало. Оказалось, что тут о нас никто не знает, к нашему приезду не готовы. Видимо, какие-то бумаги застряли в главной конторе в Щелково, либо в Штабе Комсомольской Стройки в Актюбинске. Самое плохое, как оказалось, что о нас не знают в бухгалтерии, нету нас в списке на аванс. Но это стало ясно чуть позже. Вообще же лишних пять человек для стройки – не проблема. Выделили нам вагончик, дали матрацы, подушки и одеяла. Сказали, что непосредственно нами будет командовать бригадир Боря. Что столовая работает с семи, а в здании КаЭс надо быть утром в восемь.
Мы все люди благодаря Никите Сергеевичу к трудовой дисциплине уже как-то приученные. Отправились в вагончик, устроились, поужинали в столовой, еще и в вагончике выпили чайку. Переспали ночь, утром пришли за эти полтора километра в здание строящейся станции, Борис нас распределил подручными к штатным монтажникам. Кого протаскивать провода, кого их же “прозванивать“ – определять какой провод куда и откуда, кого в помощь сварщику. В здании и на “гитаре“ – переплетении труб за корпусом.
Не на уровне асов, но оказалось что справляемся. Жарко днем, конечно, но большей частью под крышей, так что в тени. Работаем. Но дня через четыре вылезла проблема. Нам же аванс не угрожает, а когда сложили деньги – оказалось, что их хватает на жизнь и еду на неделю. Еще ведь и не слабо погуляли на вокзале да пока ехали. У меня так в памяти осталась литровка кошмарного польского вермута, которую я допивал в вагоне. Ну, и остальные так же.
Перешли на режим экономии. Курить покупали только жуткие польские сигареты “Спорт“ по десять копеек, табак от которых если положить в воду, так к утру будет коричневая вода, в которой лежит ворох белых бумажных полосок. Ввели двухразовый режим еды: утром и вечером. Ни на какие посторонние напитки, конечно, денежек не было, хотя в столовой предлагали медовуху – бражку на меду, а в магазине стояла “казенная“. Но – пусто в кармане.
Все же и при жесткой экономии деньги неотвратимо высыхали. Был выдвинут лозунг – “каждый, кто снимает себя с довольствия, помогает обществу“. Но тут преуспел, в основном, красавец Аркаша, которого все девицы института и окрестных школ знали по сольному исполнению на концертах самодеятельности песни “Морзянка“. Его появление на сцене всегда встречалось девичьими голосами из зала: “Аркадий, спойте, пожалуйста, “Морзянку”!”. А в нашей узкой компании текст звучал так: “Поет Аркашка в микрофон пропитым дискантом ... “. Возможно, что от некоторой зависти. Вот он завел себе в поселке зазнобу, которая регулярно кормила его борщом. А однажды Аркадий принес вечером в вагончик связку вяленой рыбы, которую подхватил, целуясь на прощание около коттеджика своей милой.
Я было тоже завел себе подругу, башкирку-подавальщицу из столовой, с которой мы сходили пару раз миловаться в степь. Она даже пригласила всю нашу команду к себе на день рождения. Помнятся тазы с винегретом. И как наша голодная компания поглощала этот винегрет. Но тут, по неприятному совпадению, еще до мясного появился старый любовник Фариды. Не совсем помню, почему не было большой драки. Помню только крик моей временной подруги: “Посуды, посуды чтоб не побились!“ Имелись в виду тарелки, занятые на вечер в столовой. По непонятным для меня сегодня причинам драки не было. Но и наша с ней любовь после этого как-то закончилась. Соответственно, и этот источник съестного.
Остальные члены нашей пятерки особых любовных приключений там и тогда не имели. Но пару раз нам удалось занять у аборигенов сеть, с ней мы и сходили два раза после работы на упомянутые выше озера, оставшиеся от пересохшей Ори. Ну, скажу вам, что более рыбных мест я лично в жизни не видал, хотя поездил по свету немало. Это напоминало какие-то страницы из Чаковского про ход кеты на Амуре или самые сказочные страницы из Аксакова. Проход по озерку с сетью приносил ведра два-три рыбы, так что вытягивать ее на берег было довольно трудно. Плюс почти ведро раков. Рыбу мы рассортировали, мелочь пошла на уху, среднюю рыбу мы отнесли к магазину и продали там по-быстрому, на выручку купили бутылку православной, пару буханок хлеба и бутылку постного масла. А крупную почистили и пожарили. Наелись так, что сидели и тихо икали, глядя друг на друга. Ну, и раков сварили, конечно. Это было уж на десерт. Так было два раза. Но, к сожалению, больше сеть к нам в руки не попадала.