Когда запыхавшийся Джованни вошел в свой дом, он увидел повивальную бабку, которая несла младенца, завернутого в белые пеленки.
– В первый раз вижу, чтобы ребенок так спешил появиться на свет, – сказала она, смеясь. – Мать еще не успела покричать, как следует, – глядим, а уж дите кричит вместе с ней! Держите подарочек, папаша, которого вы, поди, сегодня не ждали!
– То, что посылает нам Господь, всегда дорого! – произнес Джованни свою любимую фразу и осторожно развернул дите.
– Бог мой, что это? – вскричал он с восторгом. – Да это мальчик?! Ну, точно, мальчик! Возьмите моего сына, подержите его, а я воздам хвалу Господу! – Джованни молитвенно сложил руки перед распятием. – Господи, благодарю тебя от всего сердца! Этот ребенок мне давно желанен, а ты не оставь его, Господь, в его жизни!
При этих словах младенец заерзал в своих пеленках и издал что-то вроде восторженного громкого возгласа.
Джованни прослезился от счастья.
– Смотрите, сколько в нем радости и силы! – воскликнул он. – Я буду не я, если моего сына не ждет великое будущее! Но чему удивляться? Вспомним, кем были наши предки: мы ведем свое происхождение от храбрейшего военачальника по имени Фьорино, служившего самому Юлию Цезарю. Цезарь настолько ценил доблесть и полководческие таланты Фьорино, что назначил его управлять одной из прекраснейших областей государства.
Другой наш предок по имени Лука тоже был славным воином. Будучи безбородым юношей, он вступил в состязание с могучим рыцарем, поразившим множество своих противников, и убил его с такой отвагой, что привел в восхищение всех наблюдавших за их поединком. О, храбрость и удальство – это одни из главных наших качеств, и они, конечно, перейдут к моему сыну!
А дарования, а таланты, – разве их нет у нас? Только что, в трактире, мой старый приятель хвалил мои успехи в искусстве; ему виднее, я же скромно промолчу о них… Но мой отец – о нем я могу сказать без ложной скромности, потому что тысячи людей подтвердят мои слова, – мой отец был искуснейшим архитектором и живописцем, чья слава гремела далеко за пределами нашего города!
Так неужели моего сына Бог не отметил талантом к икусству? Говорю вам, что мой сын превзойдет своими творениями и меня, и моего отца, и многих известных мастеров!
Вот, каким будет мой сын! Дайте дорогу, люди, в мир пришел великий человек!
Глава I. На родине. Флоренция – город мастеров
Часть 1. Об удобстве и пользе сарая в саду. О том, как форма произведения оправдывается его предназначением. Положительное влияние ярости на исход уличной драки. О том, как хорошо при разбирательстве судебного дела иметь знакомого судью
Дом был двухэтажным: на втором этаже жили, на первом размещалась мастерская. Одни двери мастерской выходили на улицу, другие – в маленький садик, находящийся позади дома. Стена садика отгораживала его от тихого переулка, спускающегося к берегу реки Арно, вниз по течению которой начинались загородные поля и огороды, а вверх – тянулись кварталы, примыкающие к центру Флоренции.
С тех пор, как умерла жена Джованни, а дочь вышла замуж, в доме жили только два человека: сам старый мастер и Бенвенуто – его сын. Бенвенуто еще с отроческого возраста понял все преимущества удобного расположения своего дома. По тихому переулку было очень удобно незаметно уходить из дома и также незаметно возвращаться под отеческий кров; помимо этого, в углу садика стоял летний, построенный из толстых жердей сарай для садового инструмента, а в сарае была лежанка, на которой легко можно было разместиться вдвоем. Жизнь в этой части города шла неспешно и размеренно, совсем замирая в полуденный зной и с заходом солнца, так что с весны по осень, и днем и ночью, сарай представлял собой идеальное место для занятий любовью.
Дело было днем: Бенвенуто раздел дочку бочара, которую долго пришлось уламывать, прежде чем она согласилась пойти с ним в сарай. Труды юноши не пропали напрасно: дочка бочара в обнаженном виде оказалась красивее и стройнее, чем она выглядела в одежде. Плечи, грудь, бедра, ягодицы, все было пропорциональных размеров; фигуру несколько портили ноги, которые были немного полнее, чем того требовала общая соразмерность тела, но отклонение в полноте ног не нарушало гармонию телосложения. Бенвенуто нравились все девушки, – просто потому, что они принадлежали к женскому полу, – но дочка бочара нравилась ему больше других.
…Он воздавал ей должное на протяжении двух или трех часов, и мог бы продолжать это приятное занятие до вечера, если бы дверь сарая не распахнулась, и в ней не появился отец Бенвенуто – Джованни.