— И поэтому вы ладите? — поторопила я.
— Нет, конечно. Но ты слушай дальше! Сама знаешь, как неспокойно бывает в стаях. Оборотни, может, друг за друга и горой и ослушаться альфу не смеют, но это лишь иллюзия. На самом деле, в стае каждому приходится бороться за выживание, а сыну альфы – в особенности. Но даже так проще, чем совсем одному.
— Одному?
— Да. У Вальтера нет стаи, но он жив, и сила оборотня при нем. Удивительный он человек, талантливый и сильный духом. Поэтому я его уважаю.
— У него нет стали? Такое возможно? — удивилась я.
Оборотни по одиночке не существуют, может быть, только в исключительных случаях. Стая – это их инстинкт, одна из главных потребностей. Никакая магия не способна это сгладить. Одинокое существование Ди Варта приравнивалось к вампиру, что вздумает пить шампанское вместо крови. Невозможно, нереально, тяжело.
— Еще как возможно. Я же много лет с ним работаю, много всего видел. Да и посмотри на его успехи! Вальтер их тех, кто может запросто сломать систему.
«Но не до такой же степени» – раздраженно подумала я. Последние слова Филта врезались в сознание: Вальтер из тех, кто может запросто сломать систему. Что ж, очень похоже, что именно этого он и добивается, только уже не в масштабах стаи и оборотнеческих дел. Парень хочет убрать Максимуса Спектра с пути, в этом я почти уверена. Ограбление с самого начала не задумывалось как простое. Теперь вопрос: помогу ли я Вальтеру Ди Варту? Посмотрим, что на это скажет мамуля. Пожалуй, без ее согласия лезть в опасную игру не стоит. Много всякого и сразу.
В полночь я намекнула Филту на дикую усталость. Мне не терпелось избавиться от компании оборотня и как следует подумать над сложившейся ситуацией. Она увлекала, манила… и пугала. Но манила больше, я чувствовала: в городе грядет передел сил, такого давно уже не происходило, и кто знает, чем этот передел сил обернется для обычных граждан и еще более обычных воровок.
— Уже уходишь, прекрасная Ирэн? — вырвал из задумчивости знакомый голос. В тот момент я стояла у флайткара и ожидала появления Филта, а тот, между прочим, отправился прощаться с хозяином приема. Который в данный момент широко улыбался мне.
— Не помню, чтобы мы переходили на «ты», — равнодушно ответила я. Пожалуй, от Трамонтейна стоит держаться настолько же далеко, насколько и от Максимуса Спектра. Если не дальше.
— Перешли. Ты сказала, что хочешь знать мою фамилию, так и случилось.
— Не думаю, что я бы ее узнала, не вмешайся Филт.
— Как знать.
— Он, кстати, вас ищет.
— Отлично, пусть и дальше ищет, говорят, оборотни как раз в этом и хороши. А я пока составлю компанию его прекрасной спутнице. Может, поужинаем завтра?
Я напряглась:
— Я бы с радостью, но никак не получится.
— Тогда позавтракаем сегодня? — взгляд его настолько нагло пробежался по моему вырезу, что и дураку понятно, какой «завтрак» он имеет в виду. От злости я едва не закипела.
— Пожалуй, и сегодня поголодаю.
— Ты так очаровательно краснеешь, но не стоит так смущаться, — по-своему расценил мою багровую от гнева физиономию Трамонтейн. Выглядел при этом таким довольным, что захотелось его придушить. Наверное, родительница права, когда называет меня еще зеленой: Ролан ничего сверхъестественного не предложил, а я уже злюсь и готова проткнуть его каблуком туфель. Все из-за вопиющей наглости его физиономии, я думаю. Ирэн и раньше получала подобные предложения, меня это никак не злило. А тут пожалуйста…
Расправив плечи, я растянула губы в многообещающей улыбке:
— А при чем тут смущение? Быть может, это… возбуждение?
— Вот как? — вампир и так выглядел довольным собой, а после моего замечания у него даже щеки порозовели.
«Может, тоже разозлился?» – мысленно хмыкнула я, хотя прекрасно понимала, что злость здесь ни при чем.
— Это вас удивляет, Ролан?
— Честно? Не очень… — Трамонтейн сделал шаг навстречу.
Теперь он стоял так близко, что я могла почувствовать запах его парфюма. Что-то тяжелое и дурманящее. Дыхание мое участилось, грудь беспокойно поднималась наверх. Прикусив нижнюю губу, я медленно подняла на него взгляд. Вампир смотрел на меня не мигая. Глаза его настолько почернели, что потерялся их настоящий цвет. Наверное, это все-таки синий. Не отрывая от меня взгляда, Трамонтейн медленно провел кончиками пальцев по всей длине моей руки, наверняка наслаждаясь моей на это реакцией (на улице прохладно, между прочим, вот и мурашки появились). Оставив в покое руку, он так же медленно прошелся по шее, медленно наклоняясь ко мне. Трамонтейн был из тех, кто обожает мучить своих жертв, играть. Но здесь он не один такой: когда наши губы разделяло не больше сантиметра, я ловко увернулась и Ролан уткнулся в копну моих надушенных фальшивых волос.