– Тогда извините,– как ни в чем не бывало заявила никуда не пропавшая лошадь.– А вы знаете, куда идти?
– Конечно, знаю,– обречено сказал майор.
– Я могу вас подвезти,– предложила лошадь.
– Нет, не надо,– с достоинством ответил Соловец, но потом сообразил, что его слова звучат не очень-то вежливо и могут обидеть умное животное, и добавил: – Если что, я такси поймаю…
– Но вы точно не пьяный? – переспросила лошадь.
– Совершенно.– Майор положил руку на сердце.– Чтоб мне не сойти с этого места.
– Ну, хорошо… Тогда, до свидания, молодой человек.– Лошадь кивнула головой и медленно растворилась в тумане.
– До свидания, белая лошадь! – с облегчением крикнул Соловец.
Ответом ему был дружный хохот патруля конной милиции, дежурившего той ночью в парке…
Соловец припомнил этот случай в связи с тем, что место проведения операции “Был труп – нет трупа” оказалось затянуто таким же густым туманом, что и минский парк два с половиной года назад.
Нетвердо держащийся на ногах Плахов потряс зажатой в руке огромной ракетницей, конфискованной инспектором по делам подростков лейтенантом Волковым у десятилетнего пацана.
– Эх, надо было еще кого-нибудь с собой взять… Ни черта ж не видно!
– Взяли бы,– недовольно рыкнул майор, поддерживая старлея под локоть,– только вот наши друзья совсем оборзели. Ушли в два часа дня, и с концами. Завтра я им устрою…
– Может, случилось что? – Казанцев свернул шарф и засунул его в карман плаща.
– Ага, случилось! – Реплики Соловца источали змеиный яд.– Нашли ящик с водкой, вот что случилось…
– Тогда в отдел бы принесли.– Капитан был лучшего мнения о Ларине и Дукалисе, чем его непосредственный начальник.– Андрюха и Толян не жадные…
– Васек тоже мужик свойский,– подтвердил Плахов.– Он самогонку тестеву каждый раз из дома таскает… Тесть его бьет, а он все равно тащит.
Суровый, но справедливый Соловец вынужден был согласиться, что по части дележки алкоголя с друзьями все трое пропавших оперов могут служить примером для окружающих. Хотя и не всегда.
Казанова подбросил на руке подобранный минуту назад обломок кирпича, примерился и метнул вверх.
Бухнула взорвавшаяся лампа уличного фонаря, и тридцать метров пространства вокруг столба погрузились во мрак.
– Нормалек.– Соловец остановил капитана, и так уже перебившего на пути к дому, где лежало тело убитого, с десяток ламп.– Хватит… Давай пройдемся до угла и начнем.
– Пошли,– закивал Плахов и троица “убойщиков” не спеша потопала к невидимой для обычных бесксивных граждан границе района.
Бац!
Крепко сжатый кулак неизвестного с такой силой врезал Мартышкину в челюсть, что у Сысоя даже вылетели из ушей серные пробки.
Тело стажера отбросило назад, и младший лейтенант башкой открыл дверь на улицу.
Бам– м-м!!!
Распахнувшаяся металлическая дверь содрогнулась, стукнувшись о стену.
Над поверженным и потерявшим сознание Сысоем склонились двое.
Один из них, похоже, был близким родственником орангутана и имел на физиономии вертикальный шрам, как от удара саблей. Лицо второго было более интеллигентным и излучало неподдельное изумление.
– Не тот,– вздохнул орангутаноподобный.
– А зачем ты тогда его бил? – осведомился молодой парень с тонкими чертами лица.
– Ну так, блин, Диня…,– стушевался бугай,– я думал, некому больше…
– Здесь еще шестьдесят квартир,– нравоучительно произнес интеллигентный.– В каждой в среднем по два-три человека. Итого – минимум сто пятьдесят жильцов…
– Это много,– Верзила погладил пудовый кулак.
– Ага,– ехидно заметил его собеседник.– Колотить – не переколотить…
– Диня, дык кто ж знал, блин,– огорчилось лицо со шрамом.– Нормальные люди давно дома сидят.
– А этот – не нормальный,– Быстрые руки ощупали одежду стажера и извлекли на свет Божий краснокожее удостоверение.– Гордись, Стоматолог, опять мента положил.
– Я не специально… Диня, ну откуда мне было знать, что он мент?
– Угу… “Герр доктор, в газетах сообщают, что прошлой ночью в городском парке лось напал на еврея…”. “Хм-м… Интересно, а как лось понял, что это был еврей?”,– съязвил Денис Рыбаков.– Уходить надо. Мусора поодиночке обычно не ходят, только стаями. Придется нашего клиента в следующий раз подловить.
– А с этим что делать? – спросил Стоматолог.
– Пусть лежит,– решил Денис, спрятал удостоверение Мартышкина себе в карман, за ноги втащил тело стажера в парадное, спрыснул недвижимого младшего лейтенанта пахучим ликером “Амаретто” из приготовленной заранее плоской фляжки и поманил верзилу к лифту.
Спустя четыре минуты из соседнего подъезда вышли два человека, один из которых был на две головы выше другого и раза в три шире в плечах, сели в припаркованный неподалеку оранжевый внедорожник “шевроле субурбан” и скрылись в темноте позднего декабрьского вечера.
А еще через четверть часа тело младшего лейтенанта было погружено тремя ругающимися сержантами в “хмелеуборочную”, вызванную неизвестным абонентом из телефона-автомата у ближайшей к месту происшествия станции метро.
– Тс-с-с! – Соловец прижал палец к губам и выразительно посмотрел на беспечного Казанову.
– Чего “тс-с-с”? – не понял капитан.– Тут же нет никого…
Оперативники из “убойного” отдела откинули пыльную дерюгу и теперь взирали на успевший окоченеть труп. Ноги у мертвого тела были широко расставлены.
– Тьфу, мать их! – в сердцах сплюнул майор.
– Чью мать? – нахмурился капитан, не любивший, когда при нем вспоминают чьих-либо родственников.
– Пэпээсников, будь они неладны.– Соловец попытался сдвинуть покойнику ноги, но они не поддавались.– Имбецилы деревенские… Как мы теперь это теперь поволочем?
– Поставим тело вертикально, возьмемся с двух сторон,– предложил сообразительный и опытный Казанцев,– и топ-топ, переставляя ноги, вперед и с песней… Так даже лучше. Со стороны если смотреть, так он, типа, сам идет. А мы, типа, помогаем гражданину дойти до дома…
– Думаешь? – Майор сдвинул шапку на затылок.
– Не забыл, как мы строительные козлы со второго этажа по лестнице спускали? Тот же способ…,– Казанцев тактично не упомянул о том, что при преодолении седьмой ступеньки, если считать с момента начала движения, козлы вырвались из рук Ларина и Волкова, и самостоятельно спустились вниз, передавив по пути тринадцать посетителей РУВД и пятерых милиционеров различного должностного достоинства – от командированного из солнечной Махачкалы ефрейтора Мусоробекова до начальника дежурной части майора Чердынцева, выбежавшего на шум из своего закутка.
– А верно! – Начальник “убойного” отдела вспомнил давешний случай.– Тогда поднимаем, что ли?
Казанова подхватил одеревеневшее тело под правую руку, Соловец под левую, и вместе они поставили труп на ноги.
– Тяжелый,– посетовал давно не посещавший занятия по физподготовке капитан.
Первые двадцать шагов до выхода из парадного оперативники преодолели довольно легко, но в дверях начались проблемы. Труп никак не хотел пролезать в узкий проем, поэтому его пришлось пропихивать боком.
Казанова принимал тело с улицы, Соловец толкал изнутри парадного.
В какой– то момент капитан не удержал покойника, поскользнулся и очутился под навалившимися на него восемьюдесятью килограммами мертвого веса. Соловец продолжал активно толкать, не обращая внимания на неразборчивое мычание Казанцева, и в результате окончательно заклинил тело в дверях, а расставленные ноги только ухудшили ситуацию.
Капитан с трудом выбрался из-под торчащего под углом в тридцать градусов трупа, и недовольно уставился на содеянное.
В проеме показалось раскрасневшееся лицо Соловца.
– Чего встал? Тяни!
– Куда тянуть? – Казанова дернул покойника за сведенную от трупного окоченения руку.– Не видишь – вошел, как родной. Надо вторую створку открывать… А защелка с твоей стороны.
– Сейчас,– Майор поковырял пальцами проржавевший стопор, достал штатный ПМ и зацепил мушкой металлическую полоску с дырочками.
Рывок – и вторая створка двери открылась.
Обретший свободу труп рухнул на тротуар, скользнул по наледи к краю дороги и уперся головой в основание фонарного столба.