– Да не мне. Это Крысюку надо. – сказал дознаватель.
– Замерз, что ли? – на экране материализовалась прямоугольная табличка и начальник ОУРа, не читая написанный на ней вопрос “Хотите ли вы обновить программу?”, кликнул мышью по кнопочке “ОК”.
– Вот уже много лет отсчитало время на календаре веков, каждый из которых мог бы стать для россиянцев золотым, – продолжал надрываться диктор “Милиции-плюс”. – Вот уже который год подвиг великого министра ведет нас от победы к победе, от свершений к свершениям. И дело не в том, много прошло лет или мало. Дело в том, что это необратимо! Вектор народной воли указывает в светлое будущее и никогда-никогда уже не будет иначе… Посмотрите на чудесную нашу столицу – она лицо новой жизни, утвердившейся на родных просторах – от Калиниграда до Владивостока, от Поволжья до заснеженной тундры. Огромная гордость высоким жребием страны, вставшей на путь духовного возрождения, воплощена в великолепных проспектах, закусочных “МакДоналдс”, белокаменном Кремле, итальянских бутиках, синагогах, здании Госдумы, офисах “Газпрома” и РАО ЕЭС, и, конечно же, в памятниках трудолюбивого скульптора-миниатюриста Цинандали, также пришедшего поклониться министру… И можно представить себя парящим в небесной синеве, словно голубь, и опуститься на теплые, добрые ладони площади имени Главного Милиционера. Сегодня здесь – в сердце столицы – сердца всех россиянцев…
Компьютер загудел и начал перезагрузку компонентов.
– От рамы оторвать не можем, – вздохнул Твердолобов.
– Дайте по морде, разожмите руки и оторвите,– посоветовал затурканный всеми Соловец, соображая, что он в очередной раз не так сделал.
– Не помогает,– грустно сообщил дознаватель.
– Хотите ему кипяточку в штаны плеснуть, гуманисты? – пошутил майор.
– Не…, – скривился визитер.
– Естественная, как дыхание сотрудника МВД, свободная, как мысль Генерального прокурора, прекрасная, как слово Президента, площадь имени Главного Милиционера есть суть творение великого министра. – радиокомментатор взял на пол-тона выше. – Творение, которое стоит в одном ряду с независимостью, демократией, “резиновым изделием номер один”, газом “Черемуха”, водометом, санкцией на арест и будущим золотым веком. Такой ее увидят и далекие потомки. Как и теперь, площадь останется для них символом бессмертной славы Отечества и лично великого министра. Как и мы, они, обращая взоры в завтрашний день, не устанут славить великого зодчего золотых тысячелетий россиянцев. Но ныне эстафета созидания в наших руках. Ныне праздник нашего поколения. И это мы начали писать биографию новой судьбы нашего народа…
– Тогда в чем же дело? – начальник ОУРа наконец оторвался от дисплея.
– У Пенька губы к раме приморозило, надо как-то отогреть,– объяснил печальный Твердолобов.– А то народ собрался и ржет…
Потрясенный Соловец выглянул в окно и заметил толпу окрестных жителей, скучковавшихся вокруг лежащего ничком на раме от УАЗа, дергающегося и мычащего сержанта. Со стороны казалось, что Крысюк наглядно демонстрирует собравшимся технику сексуальных отношений с останками самодвижущейся повозки.
– На,– майор протянул дознавателю мощный китайский кипятильник.– Согрейте воды и отклейте этого урода. Банка и вода – рядом,– Соловец ткнул пальцем в соседний автобус, заткнул уши клочками ваты и вернулся к умной машине.
– Десять часов часов утра. – в голосе диктора появилась почтительная хрипотца. – На праздничной трибуне – члены правительства, депутаты Государственной Думы, руководители дипломатических миссий десятков стран, с которыми россиянское государство связывают тесные узы искренней дружбы и взаимовыгодного сотрудничества, лидеры духовенства и Генеральной прокуратуры. Среди зрителей, ожидающих начала торжества, мелькают представители общественных организаций, иностранных компаний, сотни азербайджанцев и гостей столицы. Сверкают объективы фото– и телекамер – журналисты готовы к большой работе…
Спустя десять минут с улицы раздались пронзительные вопли ошпаренного Пенька, когда Твердолобов и Волков, дабы не терять время на долгую разморозку, просто вылили трехлитровую банку с кипятком на то место, где губы сержанта соприкасались с железом.
– И-ди-о-ты,– с расстановкой произнес начальник ОУРа, даже сквозь вату услышавший крики Крысюка, и продолжил борьбу с Windows’95.
Творение Билла Гейтса держало круговую оборону и не сдавалось.
В результате пытливый Соловец нашел-таки в “Проводнике” кнопочку “uninstall” [Удаление программы], щелкнул мышкой, накрыв всю систему, с чувством выполненного долга нацепил тулуп, выковырял из ушей затычки и отправился посмотреть, как там полковник…
Проверяющий сидел на заднем диване неосвещенного автобуса, водил перед собой руками и поскуливал.
“Сработало! – обрадовался майор. – Ослеп, старая сволочь!”
– Кто это? – полковник услышал чьи-то шаги и невидящими глазами уставился куда-то вбок.
– Соловец, – отрапортовал начальник ОУРа, корча рожи, показывая бюрократу из ГУВД сразу две фиги и всячески наслаждаясь собственной безнаказанностью.
– А почему так темно? – тоскливо пробормотал проверяющий.
– Так вечер же, – поведал майор, оттопыривая руками уши и высунув язык.
– Че ж вы свет не включаете? – спросил полковник.
– Экономим электричество, – Словец повернулся к собеседнику задом, спустил штаны и похлопал себя по тощим волосатым ягодицам.
– Петренко вернулся?
– Был, но снова уехал. Мы пытались вас разбудить, однако вы не проснулись…, – начальник ОУРа натянул штаны обратно, повернулся к полковнику лицом и поводил перед носом старшего по званию отставленным средним пальцем правой руки.
– Даже так…, – протянул опечаленный проверяющий.
– Угу, – подтвердил майор, снова показав визави язык.
– Ну, и ладно, – проверяющий вытянул вперед руку. – Дай-ка мне чекушку, я и наощупь справлюсь. И домой мне позвони, скажи жене, чтоб не ждала, – полковник цепко охватил пальцами поданную Соловцом маленькую трехсоттридцатиграммовую бутылочку из-под “Фанты”, полную самогонки, и запрокинул голову.
Кадык заходил вверх-вниз, и через десять секунд пустая тара улетела в сторону.
– Жене! – проверяющий рухнул на бок. – Обязательно!… Телефон!… В кармане!… Кителя!… Хр-р-р…, – автобус наполнил мощный храп.
“Силен…” – оценил начальник ОУРа и нащупал в валявшемся рядом кителе с трехзвездными погонами пухлую записную книжку.
– Кстати! – полковник на мгновение вышел из забытья и приподнялся на локте. – Будешь еще мне морды корчить и жопу показывать – урою! – проверяющий опять уронил голову на бушлат.
Соловец ощутил неприятный холодок между лопаток, но потом понял, что метиловый спирт пока еще не успел оказать свое ослепляющее действие на тренированный гигалитрами алкоголя организм старого мента.
Со спуском в гостеприимные недра санкт-петербургского метрополитена приключения Ларина и Дукалиса не только не прекратились, но обрели новые грани. Особенно после того, как оперативники отобрали у какого-то приставшего к ним с коммерческими предложениями узкоглазого чучмека – то ли турка, то ли азербайджанца, – коробок с анашой и выкурили по жирнейшему косячку, спрятавшись от пронизывающего до костей ветра в подворотне напротив станции “Василеостровская”.
На эскалаторе толстый Дукалис не удержал равновесия и кубарем скатился вниз по ступеням, только чудом не зацепив никого из мирных граждан и финишировав в будочке смотрительницы движущейся лестницы. Ларин пытался нагнать товарища, но еще на старте безнадежно отстал и приехал вниз, как все остальные пассажиры.
Коллеги из линейного отдела отчего-то не выразили восхищения происшедшим и посоветовали операм больше не хулиганить…