– Один из этих двоих,– страшным шепотом поведал издатель.
– И кто же? – Соловец тоже понизил голос.– Скажите, Ираклий Вазисубанович…
– Пока не знаю…
– Но узнаете?
– Обязательно.
– Ну, вот тогда и приходите,– облегченно вздохнул страж порядка.
– Я решил сообщить заранее.– Дамский ослабил узел аляповатого турецкого галстука в зеленый горошек на розовом поле, приобретенный им у нечистого на руку продавца-албанца возле бутика “Версаче” на площади Святого Петра в Риме, и с интонацией профессионального стукача-инициативника заявил. – Проинформировать, так сказать.
– И это правильно,– согласился Соловец.– Тогда, когда вас все-таки убьют, мы будем знать, кого арестовывать.
Генеральный директор издательства “Фагот-пресс” обиженно засопел, но поставить на место невежливого майора не успел, ибо за его спиной распахнулась дверь, и в кабинет ворвался стажер Мартышкин – взор горит, штаны измяты, в руках – совковая лопата.
– А-а! Вот и наш сотрудник! – непритворно обрадовался Соловец, мечтающий побыстрее выпроводить посетителя.– Познакомьтесь! Младший лейтенант Мартышкин. Сысой… как тебя по батюшке?
– Бедросович,– гордо ответствовал запыхавшийся стажер.
– Человек пропал. Видимо, взят в заложники,– с места в карьер начал майор и добавил заговорщицким тоном.– А вот этот господин…
Но договорить Соловец не успел.
– Колись, сволочь! – Тщедушный младший лейтенант издал крик раненого в ягодицу молодого носорога, отшвырнул в сторону лопату и мертвой хваткой вцепился издателю в глотку.– Колись, а то хуже будет!…
– Черт, не видно ни хрена! – низкорослый Рогов несколько раз подпрыгнул, стараясь заглянуть в окно первого этажа театра “Балтийский гном”, но тщетно.
Рост в сто пятьдесят пять сантиметров не обеспечивал должного обзора.
– Давай, волоки сюда этого! – приказал Вася.
Дукалис подтащил к стене спящего Ларина, уложил возле водосточной трубы. Рогов тут же взобрался блаженно улыбавшемуся Андрею на грудь, став таким образом на четверть метра выше.
– Другое дело! – опер-коротышка припал к окну. – Не, ну что за люди? Решеток нет, а в комнате шмотки свалены, кошелек лежит, сумочка чья-то… Упрут – а они потом к нам! Спасите-помогите, товарищи милиционеры, нас обокрали… Тьфу! – Рогов возмущенно сплюнул себе под ноги, прямо Ларину на пальто. – Козлы гражданские! Совсем о безопасности не заботятся… Ладно. – Василий стащил с себя шарф, сноровисто обмотал им руку и привычно треснул кулаком в центр стекла.
Зазвенело.
Рогов взобрался на подоконник, открыл изнутри шпингалет, распахнул одну створку и спрыгнул внутрь гримерки.
– Толян, принимай! – спустя несколько секунд раздался придушенный голос Васятки и на улицу вылетел первый сценический костюм – клетчатый.
Генеральный директор тоненько взвизгнул, когда колено стажера надавило ему на низ живота, и засучил ногами.
Ошалевший Соловец не сразу, но все-таки вышел из ступора, с трудом отодрал разошедшегося стажера от начавшего уже синеть Дамского и отшвырнул Сысоя в сторону.
– Ты обалдел?! Это же не преступник! Это – заявитель! Ираклий… как его?… Вазисубанович! Ираклий Вазисубанович! Вы живы?!
Издатель с трудом поднялся, вновь уселся на стул и покрутил головой.
– Воды?! – Майор поднес к дрожащим губами Дамского граненый стакан с мутной водой, на краю которого виднелись отпечатки губной помады.– Ираклий Вазисубанович, не молчите!
– Я…,– прохрипел белый как мел генеральный директор.– Я… Да я на вас… Да я в Европейский суд по правам человека… Да я министру…
– Это ошибка! – вскричал Соловец и схватил валявшуюся в углу дубинку.– Не держите на нас зла! Сейчас я все исправлю! – Он двинулся на барахтавшегося среди перевернутых стульев Мартышкина и замахнулся.– Смотрите!
Первый удар “демократизатора” пришелся Сысою по спине.
Стажер охнул и повернулся лицом к напавшему с тыла противнику.
– Видите?! – орал Соловец, молодецки размахивая дубинкой и демонстративно обрабатывая вяло отбрыкивающегося стажера.– Видите?! Сейчас я ему устрою! А теперь – по харе, по харе!…
Резиновое изделие номер один перетянуло Мартышкина поперек физиономии.
Полуоглушенный Сысой забрался под стол, майор ринулся на четвереньках за ним, норовя вонзить дубинку в откляченный худой зад.
Дамский в ужасе закрыл глаза.
Невнятные вопли и глухие удары слышались еще с минуту, затем затихли.
Книгоиздатель приподнял одно веко.
Потный и тяжело дышащий Соловец опирался рукой о столешницу. Дубинка лежала рядом с плакатами, извещавшими о новом “блокбастере” издательства “Фагот-пресс”. Под столом валялся избитый стажер.
– Ну, вот,– майор одним махом опрокинул в себя стакан портвейна “777”,– думаю, инцидент исчерпан… Давайте вернемся к вопросу о пропавшем авторе… Ираклий Вазисубанович, так как его зовут?
Переодевались на лестнице дома напротив театра, выбирая из груды свистнутой одежды подходящие по размеру вещи.
Рогову достались черные смокинг, котелок и алые хохляцкие шаровары, Дукалису – клетчатый костюм с таким же клетчатым кепи. Худому и длинному Ларину пришлось впору только напоминавшее пижаму одеяние узника немецкого концлагеря – серое, в широкую черную вертикальную полоску, с номерной бирочкой на левой стороне груди и со здоровенной желтой шестиконечной звездой на спине. Поверх лагерной одежонки натянули многострадальное драповое пальто.
Васятка критически осмотрел Андрея, добавил для завершения общей картины эсэсовскую фуражку с черепом и костями, плотно натянув ее, дабы не сваливалась, на голову Ларину и опустив тренчик тому под подбородок, остался доволен увиденным и заботливо упаковал снятую повседневную одежду в прихваченную из театра спортивную сумку.
– Потом заберем, – Рогов оттащил баул в подвал и спрятал его в закуток за трубами.
Бравые оперативники не знали, что буквально через полчаса, как они покинут место переодевания, к парадной подъедут вызванные бдительной старушенцией с первого этажа наряды из местного отдела милиции, а чуть погодя – оранжевый микроавтобус “шевроле старкрафт” взрывотехников УФСБ.
Сумку обследует робот, сидящие у экранов мониторов саперы к единому мнению о безопасности находки не придут и баул будет решено расстрелять из водяной пушки. Так, на всякий случай.
Обитатели дома будут эвакуированы, старший взрывотехник нажмет на кнопочку “пуск” и вылетающая из сопла пушки под давлением в сотню атмосфер мощная струя “аш-два-о” разметает содержимое сумки по всему подвалу. После чего все со вздохом глубокого удовлетворения разъедутся восвояси, оставив жильцов подбирать пусть мокрые, но еще годные к носке вещи…
– Вперед, Толян! – Рогов молодецки расправил цыплячьи плечи, они с Дукалисом подхватили остававшегося в состоянии алкогольного транса Ларина и вышли из теплого парадного во внезапно начавшуюся пургу непредсказуемой питерской зимы.
– Итак, как же его зовут? – участливо поинтересовался Соловец, наливая частично пришедшему в себя Дамскому чаю.
В кабинете ничто не напоминало о случившемся четверть часа назад конфузе. Разве что у заявителя был помятый и испуганный вид, да чинно восседавший возле стены Мартышкин зажимал нос большим клоком гигроскопической ваты.
Тихо бормотал радиоприемник “Vitec”, позаимствованный из хранилища арестованного имущества, над вскипевшим чайником поднимался парок, все бумаги на столе были аккуратно сложены, опрокинутые стулья расставлены в обычном порядке, дубинка отправлена в угол, пальто генерального директора издательства “Фагот-пресс” частично вычищено и повешено на заменяющий вешалку гвоздь, кожаная папочка с золотым вензелем положена на тумбочку рядом с засохшим фикусом в треснувшем горшке.
– Мне бы еще вспомнить! – фыркнул издатель, опасливо скосив глаза на Мартышкина.– Особенно после всего произошедшего…
– Это немного осложняет процесс поисков,– вернувшийся в свое кресло майор горестно покачал маленькой и сплюснутой с боков головой.– А узнать как-то можно?