Я понимаю, что если въеду в квартиру без горничной, это будет выглядеть странно, поэтому я обращаюсь в агентство и нанимаю на неделю милую девушку Дашу, которая оказывается весьма смышленой и при этом не болтливой.
Я подсчитываю свои финансы и понимаю, что при таком уровне цен мне хватит их всего на несколько дней. Эх, если бы я знала тогда, когда мы отправлялись в Грязовец за дневником Паулуччи, что дорога приведет нас не только в уездный город, но и в Москву, и в Петербург!
Правда, у меня с собой массивный золотой перстень с крупным изумрудом – тетушка говорила, что его граф Данилов подарил Анне на помолвку. Тогда он хотел произвести впечатление на невесту, показав себя состоятельным женихом. Кольцо пришлось мне впору и иногда надевала его, любуясь зеленым блеском драгоценного камня.
Конечно, по факту эта вещь принадлежит не мне, а Анне Николаевне, но я не думаю, что она очень дорога ей – по словам Черской, ее племянница после свадьбы довольно быстро разочаровалась в супруге. А если вырученные за перстень деньги помогут нам с ней вернуться домой, то и вовсе не стоит сомневаться.
Я отправляюсь к ювелиру и получаю за кольцо весьма внушительную сумму денег. Конечно, кое-что сразу приходится потратить на новое платье – я и так уже почти неделю хожу в одном наряде.
Мне трудно представить, как можно найти человека в девятнадцатом веке – здесь нет ни справочных бюро, ни интернета. Наверно, нужно сначала выяснить, к какому ведомству относится должность главного мага Российской Империи. Но раз про такую должность я никогда не слыхала, должно быть, это секретное ведомство, и тогда мне вряд ли кто-то что-то про него расскажет.
Начать я решаю со швейцара нашего дома. И выясняется, что найти уважаемого человека в Петербурге довольно легко.
– Вот, извольте, ваше сиятельство, – старенький швейцар явно рад, что может мне помочь. – Адресная книга города Санкт-Петербурга. Тут все дворяне и государственные служащие поименованы, а также доктора, художники, поверенные и купцы.
Он кладет передо мной увесистую книгу, в которой не меньше пятисот страниц.
– Ежели князь, которого ваше сиятельство найти желает, проживает в нашем городе, то он тут непременно есть.
Я благодарю его и беру книгу с собой. И поднимаясь по лестнице, я испытывают странное волнение. Скоро я найду адрес Елагина! Но пройдя в кабинет, я долго не решаюсь книгу раскрыть. А что, если никаких Елагиных там вовсе нет? От этой мысли меня бросает в дрожь.
Так я и ложусь спать, не заглянув в книгу.
А наутро, набравшись смелости, всё-таки начинаю перелистывать страницы. Да вот же он! Его светлость князь Константин Николаевич Елагин! Читаю адрес: Набережная реки Мойки (близ Полицейского моста).
Река Мойка совсем рядом с Большой Конюшенной улицей. А вот где находится Полицейский мост? Об этом я спрашиваю швейцара, когда возвращаю ему адресную книгу.
– Это в двух шагах отсюда, ваше сиятельство, – объясняет он. – Зеленый такой, мимо точно не пройдете.
Ах, вот как! Это Зеленый мост! Это и впрямь в нескольких минутах ходьбы, и на этот раз я решаю обойтись без извозчика. Но иду я медленно, подбирая слова и фразы для разговора с его светлостью. Примет ли он меня? А если примет, то захочет ли говорить на ту тему, что меня интересует? Если его служба секретна, то, быть может, он вовсе не имеет права это обсуждать, тем более с незнакомым ему человеком. Он ничего не рассказал Паулуччи, так с чего бы ему рассказывать о перемещениях мне?
И если он откажется со общаться со мной на эту тему, должна ли я ему признаться, кто я такая на самом деле. Будучи главным магом России, он наверняка о многом наслышан и не примет меня за сумасшедшую? А если примет? Или, напротив, поверит, но решит, что попаданка из будущего может оказаться полезной их секретной магической службе и задержит меня для проведения каких-нибудь исследований?
Так и не приняв решения, я подхожу к его особняку. Дом с колоннами сразу свидетельствует о высоком статусе владельца. И швейцар, которого я прошу сообщить князю о том, что его желает видеть графиня Данилова, тоже полон величия.
– Его светлость никого не принимает, – важно сообщает он и не выказывает никакого желания мне помочь.
– Но я приехала из Вологодской губернии специально, чтобы повидаться с князем! – пытаюсь я воззвать к его жалости. – Больше тысячи верст, несколько дней пути!
Но он качает головой:
– Ничем не могу помочь, ваше сиятельство. Если хотите, можете оставит карточку или записку. Но его светлость – человек занятой. Вот и сейчас по делам поедет, а вернется, может, только к вечеру.
Но я и сама уже вижу князя – он выходит из парадного. На вид ему не меньше шестидесяти лет, он сед, но плечи его горделиво расправлены, а взгляд внимателен. Он тоже замечает меня, но всё-таки не считает нужным изменить первоначальное направление движения и поворачивает в сторону ожидающей его кареты.
Нет! Если он уедет, то мне придется сидеть на набережной целый день, дожидаясь его возвращения. А ведь он может вернуться и ночью!
И я, прежде чем швейцар успевает меня остановить, бросаюсь к Елагину.
– Ваша светлость!
Он оборачивается в мою сторону и вежливо наклоняет голову.
– Простите, сударыня, кажется, я не имел чести быть вам представленным?
Наверно, когда-то он был очень красив, потому что до сих пор его лицо весьма интересно.
– Я – графиня Анна Николаевна Данилова, и мне решительно необходимо с вами поговорить!
Он задумывается на мгновение, а потом качает головой:
– Простите, великодушно, но, боюсь, в ближайшие несколько дней у меня не найдется ни единой свободной минуты.
– Я приехала к вам из Вологодской губернии! Именно к вам, ваша светлость!
Мне кажется это достаточным основанием, чтобы он хотя бы выслушал меня.
Он удивляется:
– Неужели, дело настолько серьезно? Ну, что же, извольте – мы можем доехать вместе до Сенатской площади, и вы вкратце изложите мне суть дела.
Вкратце? Но это невозможно! И всё-таки я сажусь в его карету.
46. Елагины
Сенатская площадь – совсем рядом. Сколько мы будем ехать до нее? Десять минут? Пятнадцать? За это время я не смогу ничего рассказать. Но другой возможности Елагин может мне и не дать.
Впрочем, как выясняется, князь забыл дома какие-то документы, и кучер отправлен за ними, что дает нам несколько дополнительных минут.
– Помните ли вы, ваша светлость, некоего маркиза Паулуччи? – спрашиваю я, и по тому, как нахмурился мой собеседник, понимаю, что это было не лучшее начало разговора. Но отступать уже поздно.
– Нет, простите, сударыня, не помню.
Я вижу, что он говорит неправду, но обвинить его во лжи, конечно, не решаюсь.
– Маркиз Паулуччи скончался в Москве позавчера. В его дневнике я нашла запись о вашей с ним встрече. Должно быть, это случилось давно, и вы уже не помните этого. Маркиз приезжал к вам, чтобы получить информацию о перемещениях во времени. Его чрезвычайно интересовала эта тема.
На сей раз на лице Елагина не дрогнул ни единый мускул.
– Возможно, я действительно когда-то разговаривал с этим господином. Но если бы вы знали, со сколькими людьми мне приходится встречаться по долгу службы, вы не удивлялись бы тому, что многих из них я не помню. Но что заставило обратиться ко мне вас саму?
– Дело в том, ваша светлость, что меня тоже интересует вопрос перемещений во времени, – выпаливаю я и замираю от волнения.
Князь бросает на меня скептический взгляд.
– Где вы набрались этой чуши, сударыня? Перемещения во времени – это страшный бред. Наверняка, этот маркиз Паулуччи был сумасшедшим, и вам не стоило принимать всерьез то, что он говорил. И если это именно то, что заставило вас приехать в Петербург, то мне искренне жаль.