– Это очень важно, ваша светлость! Поверьте, я интересуюсь этим отнюдь не из праздного любопытства!
– Простите, ваше сиятельство, что разочаровал вас, но, боюсь, ничего другого вы от меня не услышите.
За окном кареты мелькают пересекающие Невский проспект Большая и Малая морские улицы. Скоро мы доберемся до Сената, и Елагин скроется за его дверями и наверняка не захочет разговаривать со мной снова. И даст указания швейцару гнать меня от его ворот.
А значит, единственный способ разговорить его сейчас – это сказать правду. И я выдыхаю:
– Это не бред, ваша светлость. Я знаю, что перемещения во времени возможны. Я сама однажды переместилась на полтора столетия назад.
Его взгляд не делается теплей ни на йоту. А губы дергаются в усмешке.
Должно быть, он принимает меня за сумасшедшую. Или за интриганку. И я понимаю – никакого откровенного разговора у нас с ним не будет.
Карета выезжает на Дворцовую площадь, и я, увидев здание Зимнего дворца, не могу сдержать изумленного вздоха:
– Так он желтый!
Я привыкла видеть его в зеленом цвете, и хотя я слышала, что фасады стен меняли свой окрас несколько раз, и какое-то время были даже красными, впечатление оказывается слишком сильным.
– Что вы сказали? – князь вдруг подается вперед.
– У нас он бирюзовый! – говорю я.
Конечно, мои слова ему не понятны, и только укрепится в мысли о моем психическом нездоровье. А Елагин вдруг стучит кучеру:
– Антип, поворачивай домой!
Я смотрю на него с изумлением.
– Что-то случилось, ваша светлость?
Но он не отвечает. Он погружен в свои мысли и даже не смотрит в мою сторону. И только когда карета останавливается перед уже знакомым мне домом, он говорит:
– Я хочу познакомить вас со своей женой!
Мы входим в дом, поднимаемся по лестнице на второй этаж. Ах, как тут красиво! Словно в каком-то музее или во дворце. Да это, наверно, и есть дворец, ведь его хозяин – князь.
У румяной девушки в чепце и переднике князь спрашивает про Наталью Кирилловну – должно быть, так зовут княгиню. А потом распахивает дверь в огромную, уставленную книжными шкафами библиотеку.
Седая женщина – худенькая, изящная – поднимается из-за стола.
– Константин? Мне казалось, ты уже уехал в Сенат.
Потом она замечает меня и смущается.
– Это – графиня Анна Николаевна Данилова, – оказывается, он запомнил мое имя. – А это – моя жена Наталья Кирилловна. И мне кажется, вам есть о чём поговорить.
Мы с княгиней смотрим друг на друга непонимающе.
– О, прошу вас, присаживайтесь вот сюда, на диван, – Наталья Кирилловна вспоминает о своих обязанностях хозяйки.
А ее муж, наконец, считает возможным пояснить:
– Мне кажется, дорогая, что Анна Николаевна имеет некоторое отношение к тому времени, в котором ты провела свои первые восемнадцать лет. Представь себе, она заявила, что Зимний дворец должен быть бирюзовым! Мне бы подобное не приснилось даже во сне.
Теперь княгиня смотрит на меня куда внимательней, чем прежде.
– Бирюзовым оно станет в середине двадцатого века, – задумчиво говорит она. А потом обращается ко мне: – Анна Николаевна, вы знаете, что такое телевизор? А компьютер? А смартфон?
Мне хочется расплакаться от счастья. Она тоже из двадцать первого века! Но когда она попала сюда? И почему осталась?
– Конечно! – почти кричу я. – И мне здесь их ужасно не хватает! И интернета – его особенно!
Она уже смеется, а потом подходит ко мне, садится рядом и обнимает крепко-крепко.
– Я надеялась, что когда-нибудь это случится! – говорит она и тоже утирает слёзы. – Но расскажите же мне обо всём! Когда вы попали сюда? Как это произошло?
Она задает те же вопросы, которые я хотела задать ей. Но раз уж она спросила первой, я отвечаю:
– Меня переместил сюда маркиз Паулуччи, с которым я познакомилась в две тысячи двадцать первом году. Как он это сделал, я не знаю. Я ничего не успела понять – только что я была у себя дома и вдруг оказалась в лесу, в чужой одежде, в другом времени. Ваш супруг сказал, что он не помнит маркиза…
– Я помню его, – перебил князь. – Простите, что не сказал вам правду сразу. Это не то знакомство, которым следует гордиться. Но теперь я понимаю, что побудило вас ко мне обратиться и готов быть более откровенным. Человек, о котором вы говорите, приезжал к нам лет десять назад. Не знаю, откуда он узнал, о том, что я имел некоторое отношение к вопросу пространственно-временных перемещений, но он весьма настойчиво пытался меня об этом расспросить. К счастью, он не знал, что моя супруга об этом знает куда больше, чем я сам. Сам я, к сожалению, способностью перемещаться во времени не обладаю.
– А для этого нужны какие-то особые способности? – удивляюсь я.
– Да, – подтверждает Наталья Кирилловна. – Мой отец обладал такими способностями, и они передались мне и нашему младшему сыну. А вот старший их не перенял ни в малейшей степени.
Значит, Черская права – я не смогла бы переместиться, если бы, как и ее племянница, не была ведьмой.
– Но раз маркиз переместил вас сюда, Анна Николаевна, значит, он всё-таки каким-то образом сумел раскрыть секрет перемещений, – с горечью заметил Елагин. – А возможно, и не он один. Думаю, вы, как никто другой, понимаете, насколько такие знания могут быть опасными в руках дурного человека. А о маркизе Паулуччи я слышал еще до того, как имел неудовольствие с ним познакомиться. Нас предупредила о нём одна весьма мудрая итальянка – маркиза Луиза Манчини. Она с ним встречала на своей родине, в Венеции.
Еще одна итальянка!
– Вот она как раз, – подключилась к рассказу княгиня, – была из семьи потомственных путешественников во времени. И именно она поделилась с нами своим секретом.
– Значит, вы знаете этот секрет? – мое сердце бьется часто-часто. – Но почему же тогда вы не вернулись обратно?
Уважаемые читатели, историю Натальи и Константина Елагиных вы можете прочитать в романе «Княжеский отбор для ведьмы-дебютантки»!
47. Тайна Натальи Кирилловны
Княгиня улыбается:
– В двух словах этого не расскажешь, Анна Николаевна! Дело в том, что родилась я как раз в девятнадцатом веке, но до восемнадцати лет жила в двадцать первом. Меня во младенчестве на два столетия вперед переместил мой отец, граф Закревский. А потом, уже став взрослой, я вернулась сюда.
– Значит, это возможно? И можете помочь мне вернуться домой?
– Мы постараемся, – кивает она. – Но, может быть, мы продолжим разговор за столом? Должно быть, вы голодны, а мы даже не предложили вам чаю.
Я действительно хочу есть, но еще больше я хочу услышать продолжение рассказа. Но княгиня настаивает, и мы переходим в столовую залу.
Слуги ловко и бесшумно подносят всё новые и новые блюда, разливают напитки, и их присутствие не позволяет нам вернуться к обсуждению волнующей меня темы. Наталья Кирилловна спрашивает, что я успела посмотреть в Петербурге, и понравился ли он мне. Я отвечаю коротко, а думаю совсем о другом. Я даже не понимаю, что я ем.
Но, наконец, лакеи отпущены, и мы можем говорить откровенно.
– Для перемещения нужны три составляющих, – рассказывает Елагина, – знать текст заклинания, держать в руках драгоценный камень и иметь определенные магические способности.
– Драгоценный камень? – переспрашиваю я.
– Именно так, – подтверждает княгиня. – В процессе перемещения камень значительно уменьшается в размерах, поэтому важно иметь крупный камень, иначе перемещение не состоится. При перемещении кристалл будто тает – как снежок, который вы взяли в руки.
– Но у меня не было в руках никакого камня, тем более – драгоценного, – недоумеваю я.
Елагины переглядываются, а потом князь говорит:
– Но это невозможно! Он должен был дать вам камень! Все случаи перемещения, о которых нам известны, происходили с использованием сапфиров. Когда наш сын был маленьким, моей жене даже приходилось убирать в сейф любые украшения с сапфирами, дабы Кирюша куда-нибудь не переместился.