1774
Во время Пугачёвского восстания Державин не только сражался с пугачёвцами и усмирял бунтовщиков, но и энергично занимался контрпропагандой. В том числе среди калмыков. Это письмо, распространявшееся в устной форме среди тысяч крестьян, яркий образец такого творчества.
Излияние благодарного сердца императрице Екатерине II
Государыня! Не могу уже более в молчании сносить величия твоего. Царствование твоё лучезарное осиявает, восхищает и устремляет на славословие твоё. Сколько раз, в безмолвном благоговении, удивлённый светлыми явлениями души твоей, воспламенялся я, дабы начертать мои чувствования в разсуждении тебя, столько раз терялся в моём намерении. Ревность о тебе снедала моё сердце; но величество твоё подавляло его гласы. Я желал возгласить, и в безсилии моём молчал б. Наконец правосудие твоё и щедрота, до меня коснувшияся, разверзают уста мои, обращают язык мой; жар мой меня предупреждает, перо пишет и изображает огненныя струи души моей, которая тебя благодарит. Монархиня! Ежели кто не имеет великаго духа, соответствующаго красноречием в делам твоим, чтобы обнять всё пространство отечества моего, тобою благоденствующаго, достойно восхвалить тебя за всех едиными устами своими; то однако никто уже из твоих подданных с столь же благородною душою не существует, чтобы по мере сил своих быть тебе не благодарну. Льстецы суть твари тиранов; но мы, признавая божественное назидание власти твоея над нами, из любви тебе служим, служа ублажаем, и сие есть: твоё от твоих тебе приносим.
Владычица народов, составляющих Европу, Азию и Америку, зерцало и утверждение благочестия, образ мудрости! Ты, которая даёшь законы, творишь победы, прощаешь, исправляешь, просвещаешь и торжествуешь с высоты окружённаго добродетелями твоего престола! Из приосенения безсмертной славы твоея, в толиках миллионах подвластнаго тебе народа, тебя благословящаго, к тебе воздевающаго свои руки, воззри, Матерь отечества, на едину из них жертву, на одно непорочное приношение чувствительности моей, тобою к тебе воспламенённой. И Бог зрит на сердца. Душа светозарная, уподобляющаяся уму своему, ты, которая похвалами своими наскучила, но не наскучила своими добродетелями, приемли сие ничтожное приношение моея искренности, миро сердца моего, с таким же осклаблением взора твоего, каковою ты являешься в тот час, когда оскорбление величества твоего забываешь. Но, в самом деле, во всякое время в чём ты упражняешься? Либо правду наблюдаешь, либо вины отпущаешь, либо слабостям снисходишь, либо делаешь неблагодарных. По множеству щедрот твоих мы не можем тебе быть равно благодарными. Так точно приими сие приношение с таким же благоволением, как ты милуешь всё человечество, как ты непрестанно в великих делах успеваешь. Кто может, тот пусть исчисляет чудеса твои и тебя прославляет; а я, ведая мою немощь, тебя только благодарю.
Благодарность! совершенное добра чувствование, луч душевный, отражающийся и возвращающийся к своёму светилу, о ангел-провозвестник удовольств блага: ты, которую почитали негде за первую добродетель, которую вливали с млеком в младенцев и наказывали, точно так как за преступление, за незнание тебя, одушевляй меня, сладкое ощущение, непостыдное и среди позора [2] целаго мира. Ежели там, где для тебя созидали училища, ты не находилась, то я тебе посвящаю храм: он внутрь сердца моего. Пребывай в нём и внушай мне вдохновениями своими, как лучше изобразить и пристойнее изъяснить тебя божеству, щедротой меня озарившему. Кто тебя не имеет, тот изверг. Кто меня за тебя похулит, тот тебя не имеет. Я лучше хочу показаться неискусным в слове, нежели твои умолчать вперения.
Общественная польза никакой склонности государю не дозволяет. Владетель просвещённый, правосудный и мудрый всё устроевает на благополучие народа. Правота души не исключается ни для кого. Нет у него столько хитраго, кто бы утеснил добродетель. Нет у него столь любимаго, кто бы порок осчастливил. Исполнение должностей есть у него единое средство получать награждения или раскаяваться, не заслужив оных. Далеко его провидение предваряет его решения. Суд и милость венчают дела его.