– Господи, Джейс, да это же все твои деньги! – возмутился Суини.
– Ну и что из этого? Я хочу, чтобы этот сукин сын убрался отсюда подальше, как можно скорее и навсегда. Не хочу всю оставшуюся жизнь оглядываться и тревожиться за Келли.
Все еще держа пистолет наготове, Вагстафф достал из-за пояса нож, перерезал на Суини веревки и наблюдал за ним, пока тот искал в кармане жилета Джейса ключ.
– И чтобы никаких фокусов. Я буду смотреть в окно. Если только почую что – нибудь неладное, в момент перережу ей горло, так, что и пикнуть не успеете.
Суини, встревожено нахмурившись, снова обернулся к Джейсу:
– Вы уверены насчет суммы, сэр? Джейс устало вздохнул:
– Это ведь только деньги, дружище. Давай, двигай побыстрее.
Вагстафф толкнул Келли на свой стул, повернул лицом к Джейсу и, привязав веревками, издевательски хохотнул:
– Ну, вот голубки, можете любоваться друг другом. Келли почувствовала, что краснеет. Обвела глазами хижину. Все что угодно, только бы не смотреть на Джейса. Только бы избежать его напряженного взгляда. На полках у камина пол, но всяких вещей, необходимых горняку для зимовки, – консервы в банках, старательские инструменты, порох, коробка динамита и подрывные колпачки. Если бы как-нибудь пододвинуть стул к пороху… Она взглянула на Джейса.
– Не смей. Никаких глупостей. Это не стоит твоей жизни. – В голосе его звучала нежность, несмотря на то, что глаза смотрели мрачно.
Она почувствовала, как забилось сердце, как уходят тоска и отчаяние последних месяцев. Ничего не изменилось. Она все еще любит его. И Джейс чувствует к ней то же самое. Все говорит об этом. Даже тот вызывающий поцелуй с Неттой… Это жест мужчины, который боится обнаружить свои истинные чувства. А теперь вот готов отдать все свои деньги, чтобы спасти ее.
– Джейс… Я хочу сказать о деньгах…
– Это моя забота.
– Заткнитесь там! – заорал Этэн. – А то всажу вам пулю в рот.
Время тянулось бесконечно. Солнце низко висело над горизонтом, наполняя хижину янтарным светом. Голова Келли опустилась на грудь, глаза закрылись. Она вздохнула. Может быть, поспать хотя бы несколько минут…
– Не дремать, крошка!
Келли проснулась от прикосновения холодной стали к горлу и хриплого голоса Вагстаффа сзади.
– Что вы делаете?!
– Захлопываю ловушку. Ваш человек идет по тропе. Молитесь, чтобы он не привел с собой законников.
– Джейс! – раздался снаружи голос Суини. – У вас все в порядке? Я не войду, пока не услышу, что вы живы.
– Входи, – ответил Джейс.
Суини держал в руке большой мешок.
– Стой там! – гаркнул Этэн.
Бандит отошел от Келли и направил пистолет на Суини.
– Брось мешок сюда. Ты ведь не такой дурак, чтобы притащить с собой пушку?
Суини усмехнулся и развел руки в стороны.
– Можешь обыскать меня, если хочешь.
– Вот еще. Стану я мелочиться. А ну повернись кругом.
Суини повиновался с недоуменным выражением лица. Вагстафф наотмашь ударил его сзади по голове дулом пистолета.
– Сволочь! – сквозь зубы произнес Джейс. Вагстафф подбежал к мешку, запустил в него руку, вытащил пригоршню банкнот.
– Твою мать! – захлебнулся он. – Ну, сукин сын! Ты умеешь держать слово, приятель!
– Тогда и ты сдержи свое слово. Смойся отсюда. Клянусь злосчастной могилой твоей матери, если я еще когда-нибудь увижу твою поганую рожу, голову тебе снесу.
Вагстафф ухмыльнулся.
– Не стоит так кипятиться. Мы квиты. – Он завязал мешок и перекинул его через плечо. – За такую кучу бумажек… ты никогда больше не услышишь об Этане Вагстаффе. – На пороге обернулся и отвесил издевательский поклон. – Прощай, дружище. Я буду по тебе скучать.
… В хижине уже начало темнеть, когда Суини застонал и приподнялся. Он с трудом встал на ноги, потер затылок и поморщился от боли.
– Вот черт! Чем это меня так шарахнуло? – Он огляделся. – Ушел?
Джейс кивнул. Суини бросился к двери:
– Поскачу за шерифом.
– Нет! Я дал слово. И потом, этот подонок, наверное, уже далеко. Освободи нас. И зажги фонари.
Суини развязал Джейса, потом неверными шагами двинулся к Уидди. В одно мгновение Джейс оказался рядом с Келли, развязал веревки и на несколько секунд задержал ее в своих объятиях.
– Ты в порядке?
– Да, только все тело затекло, и я вся дрожу. А вот Уидди совсем плох, да и шатается как пьяный. – Келли погладила залитое кровью лицо Джейса. – Ты и сам выглядишь не лучше.
Он вздрогнул от ее прикосновения.
– Моей голове к этому не привыкать.
– Джейс по поводу той ночи…
Его взгляд стал холодным, отстраненным.
– Это все давно прошло. Сейчас у нас проблемы посерьезнее. – Он повернулся к Уидди и Суини. – Уже стемнело. Вы двое не в состоянии сейчас ехать верхом. Я предлагаю остаться здесь на ночь. Консервов здесь достаточно, одеял и простыней тоже. Келли ляжет на кровати, а мы на полу.
Пока Джейс разводил огонь, Келли нашла бинты и перевязала Уидди ногу. Они открыли банку с консервированными бобами и сварили кофе. Ели молча. Уидди уже клевал носом, Суини же от слабости едва притронулся к еде.
Джейс отодвинул свою тарелку, встал, потянулся за фонарем.
– Там сзади есть ручей. Пойду напою коней и поставлю их на ночь. Потом принесу воды, нам на утро.
Келли тоже встала. Разгладила юбку.
– Мне надо выйти на минутку.
Через несколько минут они уже пробирались по узкой тропинке к ручью. Ночь стояла прохладная и ясная. Ветер мягко вздыхал в хвое вечнозеленых деревьев. Келли вдруг пронзила острая нежность к Джейсу. Как бы он ни вел себя в прошлом, какую бы ярость и горечь ни вызывал в ней когда-то, теперь ничто не сможет их разлучить. Джейс без малейшего сожаления, не раздумывая, пожертвовал всем состоянием, чтобы спасти ее. Может ли мужчина более откровенно выказать свою любовь? «Мы принадлежим, друг другу, – с восторгом думала Келли. – Мы всегда принадлежали друг другу».
Они подошли к двери лачуги.
– Подожди. – Она достала из кармана юбки шейный платок. – Ты выглядишь как лесное страшилище. – Келли обмакнула платок в ведро с водой и смыла кровь с его лица. – Я это уже однажды делала. Помнишь, «Хорэс»?
– Помню, я тогда подумал, что ты… – Голос его сорвался. – Давно это было.
– Почему ты отдал Вагстаффу все свои деньги, и без борьбы?
Он отвел глаза.
– А что я мог сделать?
– Чепуха! Ты же перехитрил Бена. И наверняка мог сделать так, чтобы Суини пришел обратно с отрядом людей, которые бы окружили хижину.
– Рисковать твоей жизнью? К тому же мне не хотелось, чтобы Этэн начал болтать про тот банк в Сент-Луисе.
– Ему бы никто не поверил, и ты это знаешь. Стоило ли отдавать все до последнего пенни?
– У меня остался еще салун.
Келли промокнула ему лицо сухим концом платка. Сейчас этот незатейливый жест выглядел как ласка. Ну почему он такой упрямый?
– Ты сделал это ради меня? – прошептала Келли. – Джейс, надо поговорить. Между нами осталось столько невысказанного.
– Нет. Не надо ничего говорить, черт возьми.
Она затрепетала от сладкого предвкушения. От звука его глубокого голоса все чувства обострились. Теплое дыхание, совсем рядом, ощущалось как дыхание надежды. «Поцелуй же меня!» – молила Келли.
Джейс вздрогнул и выпрямился.
– Это сумасшествие. Мы оба совсем выдохлись. Поговорим утром.
– Джейс!
Казалось, она вложила в это имя все свое томление, всю свою тоску.
Он робко и нежно погладил ее по щеке.
– Ты прекрасно выглядишь. Я давно хотел тебе это сказать. Утром поговорим.
Келли снился сон, сотканный из сладких надежд.
Ничего более глупого он в своей жизни не совершал. Большего идиотизма и представить себе нельзя. Отдать все свои деньги, до последнего пенни! Все, за что он гробился долгие месяцы, о чем мечтал долгие годы, – все отдал в минуту безумия.
Салун большой прибыли ему не принесет. А серебряный бум утихнет, как только горы выгребут до дна. Такое уже случалось и раньше. Пожалуй, придется вскоре продать «Филадельфию», пока Силвер – Плум не превратился в мертвый город, как многие другие. Придется продать себе в убыток. И снова начать все сначала.