Остальное Джейн не слышала. «Лондон» пульсировало в ушах, билось истерикой по венам, растекалось под кожей. Это шанс? Надежда? Судьба? Катастрофа? И что теперь делать? Просить телефон? Сейчас или в Апте? А если всё только кажется? Мурашки бежали по рукам, переживания холодили нутро. Захотелось отступиться, подумать. Такая она неуверенная в себе дурёха…
— Удивительно, — насмешливо, защитно-колко сказала она. — Корейцы из Великобритании во Франции выращивают голландскую лаванду. Звучит неправдоподобно. И странно… Как в фильме…
— Фильм, конечно, про любовь? — подмигнул Чимин. — Иначе зачем это всё…
Тэхен ничего не сказал, только подбросил в костёр дрова, отчего сноп огня взвился в небо с новой силой.
Неужели… Заметили все? Переглядки. Волнение. Её страх. И будут смеяться? Ей двадцать лет, а она, как девочка ухнула в незнакомые чувства.
— Я пойду спать. Спасибо за всё, спокойной ночи, — подскочив, отрапортовала Джейн, и не слушая растерянные возгласы подруг, ушла в дом.
***
— Джейн, просыпайся… — тихий голос плавно влился в её сон, разметал его на ошметки, не оставив воспоминаний. Джейн испуганно распахнула глаза, и тут же тяжёлая рука легла на её губы. — Тс-с… не шуми. Это я, Тэхен…
В неверном утреннем свете, в сумрачной комнате он выглядел огромным, широким. Стоя на коленях перед диваном, закрывал плечами вид на комнату, на подружек, тихо спящих на двухъярусной кровати. И совсем не пугал.
Она кивнула головой, приподнялась на диване, придерживая одеяло на груди.
— Что? Что случилось? Что ты хотел? — прошептала она, когда он убрал руку. Незримый след от неё горел печатью.
— Хочешь посмотреть, что делает английский кореец во Франции? — насупившись, тихо забасил Тэхен. — Мне кажется, ты вчера смеялась. Я хочу показать… Поедешь со мной?
И опять Джейн не испугалась. Ранним утром, пока солнце не встало, поехать куда-то с незнакомым парнем, вызывающим вихри в животе и туман в голове? Конечно да! Что это, дурь или женское чутье, не стала гадать. Торопливо закивала, выпутываясь из одеяла.
— Переодевайся и выходи, я буду ждать тебя за калиткой, — он горячо скользнул взглядом по самой обычной пижаме с единорогами, и Джейн ойкнула, снова прячась в постель.
Дождалась его ухода и заметалась по комнате в поисках вещей — вчерашние джинсы, футболка, кардиган с пуговицами. Быстро в ванную, на цыпочках за телефоном на зарядке, и бегом по лестнице вниз, за порог и за калитку. Ощущение подступающего счастья, захватывающего приключения давило под диафрагмой до спертого дыхания.
Тэхен, как и обещал, обнаружился за калиткой. Стоял с двумя шлемами около мотороллера, и если глаза Джейн не обманывали — это была итальянская Vespa, кажется темно-синего цвета. О таком же, но зелёном, мечтала и она, и теперь, задохнувшись от восторга ходила кругами.
— Он же из Италии? Я хочу такой же! — зашлась бурным вздохом она и потрогала пальцем кожаное сиденье.
— Я привез его месяц назад, по работе туда ездил… — любовно погладил Тэхен руль и протянул Джейн шлем. — Надевай. Тут недалеко, за полчаса доедем.
Надел шлем сам, проверил замок у Джейн, лёгкими движениями касаясь шеи и подбородка. Пальцы твердые, горячие — оставляли Джейн без сил. А ведь ей предстояло сесть за ним, обнять талию под джинсовой курткой… Она закашлялась, стоило только представить картину.
Понукающий шлепок ладонью по кожаному сиденью, как молчаливый намёк, и Джейн, держась за плечи, пристроилась сзади. Смяла джинсовые бока, в попытке держать дистанцию.
— Держись крепче, будет трясти, — её руки подтянули на живот, ближе, почти заставляя обнять. Сжали сверху горячим замком огромной ладони, впаивая ее ладони в твердый пресс. Она зажмурилась в спину, прижалась лбом, дыша как выброшенная на берег рыбешка. Кто сказал, что любви с первого взгляда не бывает. Наверно тот, кто влюбился с первого касания. Джейн почувствовала себя конкретно такой застрявшей в трясине чувств.
Полчаса езды по накатанным дорогам, с холма на холм, между стройных полос убегающей вдаль лаванды. Солнце ещё не показалось из-за горизонта, только высветлило первыми лучами фиолетовые метёлки кустов, разбудило птиц, и теперь они щебетали о чем-то своём у них над головами. Веспа упрямо карабкалась наверх, иногда взрыкивая мотором и пугая их стайки. Ветер растрепал её косу — резинка потерялась на одном из ухабов, и теперь волосы, не сдерживаемые ничем, бились из-под шлема, опутывая их обоих белыми прядями. Тэхен на ходу поймал одну, пропустил её между пальцами и отпустил. Джейн всхлипнула ему в спину.
Наконец, на одном из холмов они остановились. Тэхен помог ей слезть, помог снять шлем. Потом перехватил её за руку и повел за собой.
Никаких тропинок, только пожухлая под солнцем трава, ковёр из луговых цветов. Светлело на глазах, и Тэхен потянул за руку торопя. Под ногой покатился булыжник.
— Ступай аккуратно, здесь камни, — поймал он Джейн в объятья и больше не отпускал. А ей и не хотелось. Твёрдое плечо под щекой, уверенные руки на талии — большое широкое тело загораживало от всех невзгод, — ей никогда не было так хорошо. Первая любовь, она такая? С размаху, с головой? Как в фильме? Пусть так, она готова, двадцать лет его ждала.
— Смотри, — сказал он, когда подвёл Джейн к краю, крепко прижимая к себе. — Разве это можно забыть? Разве сюда не хочется вернуться, где бы ты ни был? Где бы ни родился, где бы ты ни жил, однажды увидев подобную красоту, навсегда останешься прикованным к этому месту.
У Джейн перехватило дыхание. Перед ней как на ладони расстилался фиолетовый океан цветов. Стройные ряды прихотливо сбегали со склона на склон, чтобы снова выпрямиться на ровном ложе долины. Солнце искрило в реке, широко разлившей свои воды почти на границе горизонта. На её берегу белый замок казался кукольным, игрушечным, сверкал искрами стёкол, отражающих лучи. Картина, достойная кисти художника, достойная фотоаппарата фотографа, публикующего в журналы самые красивые места на планете. Место, достойное того, чтобы прикипеть к нему душой, без оглядки на собственную национальность.
— Кажется, я тебя люблю, — слова вдруг вырвались без её ведома, подталкиваемые восторгом. Зажили собственной жизнью, закрутились ожиданием ответа над головами. Джейн сжалась. И почувствовала, как горячий выдох пошевелил волосы на макушке.
— Я тебя фиолетовлю… — ответил ей на ухо Тэхен. — Борахэ, — зашептал на другом языке, низко, певуче. — По-другому здесь, на лавандовых полях, нельзя признаваться. Когда тебя увидел, только тогда понял значение этой фразы. В груди болит со вчерашнего дня, ведь ты уедешь уже завтра.
— Уеду… — повернулась к нему Джейн, засмотрелась в чёрные, с поволокой глаза. — Я уеду, но на следующий год ты меня сюда привезешь. На все лето? Обещаешь?
— Обещаю, — чёткие губы дернулись в улыбке, а потом приблизились к её губам. — Скажешь ещё раз? Я тебя фиолетовлю. Но только потом… попозже…
Любовь, как фильме — с первого взгляда, с первого касания, однажды случается.