Татьяна тихо закрыла за собой дверь ванной и подошла к зеркалу.
– Идиотка!..
Только это она и могла сказать своему отражению. Выглядела она просто ужасно: глаза опухли, вокруг них залегли темные круги. А все потому, что у нее был сначала ужасный день на съемочной площадке, потом секс в ванне, и после этого она поспала всего несколько часов. Татьяна приняла горячий душ, потом нашла в шкафчике под раковиной мужской увлажняющий крем, который держала как раз для таких экстренных случаев. Одним из действующих компонентов крема был кофеин, и крем творил настоящие чудеса, если надо было стереть с лица следы бурной ночи.
Татьяна натянула рекламную футболку – такие футболки бесплатно раздавали на приеме по случаю выхода диска Бена Эстеса, – влезла в какие-то низко сидящие спортивные штаны неопределенного серого цвета, обтягивающие бедра, и укротила волосы банданой со стразами.
Как только она вошла в гостиную, туда же прибежали Итан и Эверсон. Обоих нужно было обнять и поцеловать, кроме того, им не терпелось показать Татьяне новых пластмассовых человечков, которых они сжимали в маленьких кулачках. Сделав все, что хотели, близнецы убежали досматривать «Телепузиков».
– Доброе утро, – сказал Джек.
Он стоял посреди кухни в белой футболке без рукавов и линялых джинсах, на его щеках темнела щетина, в руке был грязный подгузник, на плече красовалось пятно – кто-то из близнецов срыгнул, – но при виде его у Татьяны сердце забилось чаще, потому что этот сукин сын даже в таком непрезентабельном виде смотрелся лучше, чем Ричард Гир в наглаженной форме в фильме «Офицер и джентльмен», когда он явился забирать Дебру Уингер с фабрики.
– Доброе утро.
Татьянин ответ прозвучал напряженно, и чувствовала она себя неловко.
Энрике быстро достал из микроволновой духовки кружку с рекламой «Женщины-полицейского под прикрытием» и сунул Татьяне в руки.
– Пошли, я тебя довезу. Я езжу быстрее тебя и знаю места, где можно срезать путь.
В обычных обстоятельствах Татьяна терпеть не могла ездить с Энрике. Он водил машину как сумасшедший – наверное, воображал себя Вином Дизелем в фильме «Форсаж», а ей по его милости приходилось лишний раз глотать успокоительное. Но сегодня ее мысли разбегались в разные стороны, и если бы она села за руль, никто бы не мог предсказать, где она закончит свой путь. Поэтому она не стала возражать, взяла чашку с горячим кофе и сонно кивнула.
– Что сказали на студии?
– Сказали, чтобы ты ехала поскорее. Они тебя ждут. Татьяна посмотрела на Джека, но как назло ей не приходило в голову ни одного подходящего к случаю слова.
Джек улыбнулся и ушел в гостиную, чтобы не дать Итану забраться на кофейный столик.
Татьяна проводила его взглядом, втайне завидуя: он проводит дни с близнецами, все маленькие события их жизни происходят у него на глазах, они идут к нему за помощью со всеми вопросами, большими и малыми.
Энрике шлепнул ее по заду:
– Пошевеливайся, кинозвезда.
Татьяна вышла из дома вслед за ним. После нескольких глотков кофе она немного приблизилась к реальности. Она смаковала кофе, как божественный нектар, у Джека он был вкуснее, чем в «Старбакс». Из него получилась бы отличная жена. Стоп! Какое счастье, что она не сказала это, а только подумала! Наверное, она сошла с ума. Керр тоже такой. Не в том смысле, что он идеальная жена, а что он слегка не в своем уме. А жена из него – так себе, у него чуть ли не каждую ночь болела голова.
– Ты переспала с Джеком.
Энрике объявил это с той небрежной уверенностью, с какой мог бы, к примеру, сказать: «У тебя между зубами застрял укроп».
Татьяна молча залезла в джип. Энрике проворно сел за руль, включил зажигание и рванул с места, как какой-нибудь каскадер. От рывка кофе пролился из кружки на Татьянины брюки.
– Господи Иисусе! Кто учил тебя водить машину, Холи Берри?
На лице Энрике появилась та самая самодовольная ухмылка, которая всегда страшно раздражала Татьяну.
Татьяна продержалась целых тридцать секунд, но потом все-таки не выдержала и спросила:
– Откуда ты знаешь?
– Послушай, может, я тут и не самый образованный, я, к примеру, понятия не имею, что такое стволовые клетки, и ни за что не отвечу, как фамилия нашего вице-президента.
– Дик Чейни, – пробурчала Татьяна. Она все еще злилась на Энрике из-за пролитого кофе.
– Правда? Не могу себе представить, чтобы этот парень работал бок о бок с Биллом Клинтоном.
– За одно мне можно не волноваться: ты никогда не уйдешь от меня, чтобы сделать карьеру в политике.
– Ха-ха! Очень смешно. Что я хотел сказать – я много чего не знаю, но когда мужчина и женщина занимаются этим делом... – Энрике ткнул себя в грудь большим пальцем, – этот парень знает.
– То есть ты вроде Человека дождя в сексе? Поздравляю. Ну-ка, скажи, Бритни и Джастин уже это сделали, или она до сих пор девственница?
Энрике засмотрелся на симпатичную бегунью, и джип опасно вильнул.
– Эй, смотри на дорогу! – взвизгнула Татьяна.
– Расслабься. – Энрике покосился на кружку. Кофе в ней осталось всего на четверть, остальное пролилось на Татьянины брюки. – Хочешь, остановимся у кафе, куплю тебе кофе с молоком? С тобой невозможно иметь дело, пока ты не примешь нужную дозу кофеина. Ты как Джек Николсон в последних двадцати минутах «Сияния».
– Езжай, не задерживайся. Я хочу приехать на студию поскорее, пока Грег не успел выкурить слишком много сигарет. Вчера у меня было такое чувство, будто я симулирую секс с Ковбоем Мальборо. Знаешь, мне даже хотелось сжевать зубчик чеснока, чтобы ему отомстить.
Энрике рванул вперед и успел проскочить на желтый свет в тот момент, когда он уже сменялся красным.
– Ладно, хватит об этом. Что у тебя было с Джеком? Я знаю, чего у него не случилось с Карой.
– Кто такая Кара?
– Соседка Мэнди по квартире. Она разбудила нас в шесть утра и прожужжала нам все уши своей болтовней про то, какой Джек замечательный, мол, он ужасно милый и не такой, как все мужчины, которым нужно только одно. Я был очень вежлив и честно слушал ее минут пять. Потом мне показалось, что она строит мне глазки, и я предложил ей секс втроем. И тут они вдруг обе сделались такими высоконравственными, как викторианские барышни, и вытолкали меня вон. Вот почему сегодня я приехал к тебе так рано.
– Мне посчастливилось.
– Действительно посчастливилось. – Он подмигнул. – Подозреваю, что даже два раза. Один раз ночью, другой – сегодня утром. Ну и как ты оценишь по десятибалльной шкале?..
Татьяна уставилась прямо перед собой.
– Я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему. Твое дело – как можно быстрее записать меня на прием к доктору Джи.
Несколько минут они ехали молча, под звуки последних хитов Дженнифер Лопес и Ашера.
Вдруг ни с того ни с сего Татьяна сказала:
– Девять с половиной.
Она повернулась к Энрике и улыбнулась. Энрике отсалютовал ей ладонью с растопыренными пальцами и в очередной раз проскочил на красный свет. На этот раз Татьяна не возражала. Она даже подумала, что, может быть, ей стоит брать пример с Энрике, не волноваться из-за любой мелочи, не пытаться продумывать все от начала до конца и просто начать жить. Она глубоко вдохнула свежий утренний воздух, наслаждаясь ветром, врывающимся в приоткрытое окно. И почему-то вдруг начала успокаиваться. Ну и что, что она трахалась с нянькой в ванной? Они оба взрослые люди, ни у одного из них нет супруга или даже постоянного партнера, так какие могут быть сложности?
На студии Татьяна направилась прямиком в гримерную, но ее остановил ассистент продюсера:
– С вами хотят поговорить Дэвид и Кип, они ждут вас в трейлере Грега.
Татьяна всмотрелась в лицо ассистента, пытаясь прочесть на нем то, что он недоговаривает, – обычно ассистенты были кладезем студийных сплетен.
– Что происходит?
Он не ответил, только пожал плечами. Но Татьяна чувствовала, что он что-то знает. Вот гад!
В сумочке зазвонил мобильник, Татьяна вздрогнула от неожиданности. Она вытащила телефон, на дисплее светился номер Китти Бишоп. Сегодня Татьяне был далеко не безразличен ее имидж в глазах публики, и ее рекламный агент хорошо это знала. Татьяна ответила наигранно оживленно: