— То есть, все же, следить, — пробормотала Таня.
Девушка засмеялась.
— Думаю, до этого не дойдет.
— Почему Вы, представитель тайной службы, так легко себя раскрыли?
— Потому что это в Ваших интересах. Наш мастер не запрещает нам скрывать род деятельности при поручениях ТАКОГО рода, — Дафна чуть наклонила голову, — чтобы я могла Вас защитить, Вы должны мне доверять. Но, разумеется, это все строго между нами и никак не должно касаться остальных фрейлин.
Которых, Ваше Высочество, Вам скоро придется менять, отметила Дафна, с любопытством созерцая принцессу и составляя ее портрет.
Внешне очень похожа на Леопольда. Умная, привлекательная, но пока что не знает, как с кем себя вести — старается быть вежливой и обходительной. До дел власти и интриг далекая — и желания лезть в это, судя по всему, и не возникнет. Что ж, так даже лучше — будет меньше проблем. В глазах — тщательно скрываемое упрямство и своенравие. Можно ждать неожиданности.
Гордая. При необходимости может быть очень жесткой… Только сама об этом не знает.
Принцесса ей понравилась. При такой будет приятно состоять — куда приятнее, чем постоянные слежки и прочие задания Арея.
Может, даже больше времени получится проводить с Мефом… — с надеждой подумала Дафна.
Гломов ждал у старой Святыни — древней, тихой, уединенной.
— Не боишься? Я смерть женихам привожу, — кривясь, повторила давний вопрос Анна.
Гигант пожал плечами.
— Один был дряхлый старик, второй пьяница, третий убогим.
— Все бы мыслили, как ты… — пробормотала Морозова, — пойдем венчаться, жених.
К вящей радости Тани, Глеб днями пропадал в разъездах, появляясь лишь к вечеру. Собственно, она предпочла, чтобы он вообще не появлялся — королевский долг свой он исполнял исправно и с удовольствием. Разумеется, не спрашивая на то мнение самой Гроттер.
Может, играл еще и моральный фактор, но ей все еще было дико больно. Без стонов, вскриков, покорного пережидания действительности и периодического «уползания» не обходилось; Бейбарсов получал удовлетворение физическое, но не сердечное.
Сквозь сон девушка часто замечала его мрачный, задумчивый взгляд — но побороть себя не могла. Эти акты ей были неприятны.
— Уже должно было пройти, — не выдержав, сообщила Дафна, — быть может, все дело в том, что Вы не любите. И не позволяете себе полюбить. Даже попробовать.
Блондинка зашла в ее покои ранним утром и обнаружила Таню в постели, раздраженную и уставшую.
— А ты сама любишь? — поинтересовалась Гроттер, поднимаясь с ложа.
На бедрах вызревали синяки — муж вчера выпил и в какой-то момент навалился сверху. Тонкая кожа не выдержала.
Фрейлина кивнула.
— С тринадцати лет. Но мы с Мефом никогда не поженимся — если только тайно.
— Почему?
Взгляд девушки стал грустным.
— Я из Тайной Стражи. Нам нельзя заводить семью — удивляюсь даже, как мастер закрывает на нас глаза. Не приветствуются даже любовные отношения, разве что «во имя дела».
— И тебе никогда не хотелось… оставить это? — осторожно спросила Таня.
Блондинка покачала головой.
— Я хотела, Меф — нет. Он безвылазно при мастере, а так мы с Мефом можем постоянно видеться — я же тоже при придворных. Да и… Уйти не так-то просто и безопасно. Но, знаете ли, подобный вассалитет дает многие привилегии.
— Ты сидишь со мной безвылазно уже больше недели… Сильно скучаешь?
Дафна улыбнулась. Улыбка у нее была светлой, доброй — удивительно: как ее обладательницу вообще занесло в подобный… орден?
— Мы виделись вчера. Меф приезжал.
— Но…
— Ваше Высочество, не спрашивайте глупых вещей. Назовем это «Привозил вести».
Гроттер приподняла тонкие брови и покачала головой. И вот он налицо — пример чистой и искренней любви… Светлой, преданной. Почему у нее так же не получается?
Всему виной — Ваше упрямство, — прочитала ответ Таня в глазах Дафны.
К середине «медового месяца» в Скальный замок заявилась троюродная сестра принца — Елена Свеколт. Молодая княгиня, рассудительная и спокойная, сама недавно вышедшая замуж.
— Ты дура? — с ходу, не здороваясь, поинтересовалась Свеколт, глядя на принцессу.
— Прости? — удивилась рыжеволосая.
— Если не любишь моего брата — так хоть использовать его любовь научись. Тебе с ним на царство венчаться, будь умнее!
— Я не понимаю.
— Все ты прекрасно понимаешь, — покачала головой девушка, — просто строишь из себя дуру. Глеб удавится за один твой благосклонный взгляд. Твои фрейлины этим сразу воспользовались бы в своих целях, а ты даже отношения с мужем наладить не можешь! Монархи тоже хотят быть счастливыми.
— Возможно, но Вы ошибаетесь. Он меня не любит, — ответила Таня.
Свеколт закатила глаза.
— Ты не понимаешь, как он на тебя смотрит. Моя сестра Жанна с удовольствием продала бы душу за один-единственный такой взгляд…
У самых дверей княгиня добавила:
— Глеб эгоист и не умеет выражать свою любовь. Но то, что он к тебе испытывает, мы обычно и называем таковой. И да, Таня… Постарайся побыстрее родить.
Княгиня грустно вздохнула. Жанна с удовольствием продала бы душу, да вот только три дня назад ее похоронили в семейном склепе…
Девушка «выбросилась с башни», не выдержав «наблюдать счастье любимого принца».
Дафна опустила глаза. Ей уже присылали весть о происшествии. Несомненный почерк Виктора — просто, быстро, логично, ни единого шанса выжить. Башня, она была уверена, оказалась самой высокой; предсмертная записка была составлена грамотно, чтобы невозможно придраться. Никаких следов борьбы, все — максимально естественно.
И Елена все знала.
В одном Свеколт была права — Тане срочно нужно было полюбить собственного мужа. Вот только как ей в этом помочь?..
====== Часть 11. О зельях и супружеском долге ======
— Отвратительный трактат, — прокомментировал Глеб, увидев, что читает его супруга, — лучше бы взяла громадный зеленый том со второй полки. Та же тема, но автор, хотя бы, писал по делу. А не эту… ерунду.
Глеб присел рядом с тахтой прямо на ковер. Проигнорировав напрягшийся, настороженный взгляд, потянул девушку за бедра к краю ложа и задрал полы платья.
Губы его скользнули вверх по ее ногам.
Нижнее белье было скинуто куда-то вниз, — и Таня, помятуя события последней ночи, ожидала продолжения с каким-то ужасом. Ждала новой порции боли и отвращения.
Он целовал ее… там. И чувствовать его губы и язык там было… странно. Страшно, и до одури приятно. Муж не предпринимал больше никаких действий.
И Таня, наконец, позволила себе расслабиться.
Когда стало мокро, девушка услышала тихую усмешку — а потом, не отрываясь от процесса, Глеб спустил лиф ее платья и сжал аккуратную небольшую грудь. Гроттер вновь напряглась, но более активных действий так же не последовало: мужчина продолжал ласкать ее промежность и мять красивые полушария.
Комната наполнилась тихими, с трудом сдерживаемыми стонами — а потом был спазм, от которого помутилось сознание.
Оглядев полубесчувственную жену, Бейбарсов направился спать.
Поступал он так на протяжении еще трех вечеров, и Гроттер, чего греха таить, даже стала ожидать их наступления с большим нетерпением — хотя сама себе в этом признаться отказывалась.
На четвертый вечер — Глеб сильно задержался на малом совете — он застал ее уже спящей в постели.
Проснулась Гроттер от мягких, но настойчивых поцелуев, покрывающих все тело. Руки его ласкали каждый сантиметр ее тела — и здоровый женский организм отчаянно требовал продолжения. Пальцы Тани неловко скользнули по его плечам — а муж, казалось, только того и ждал.
В этот раз боль была незначительной и даже приятной — и, последовав совету Морозовой, Гроттер просто выгнала из головы все мысли и отдалась ощущениям.
А ощущения были… впечатляющими.