Грешком Варсуса была его самоуверенность, Дафны – ее чрезмерное милосердие, мешающее работе. И вытравить эти качества никак не получалось.
С девчонкой, в принципе, можно было особо не возиться – ей подобралась новая постоянная работа, на весьма долгий срок.
По личному распоряжению младшего Бейбарсова.
О, принц был интересен Арею, весьма – талантливый, перспективный правитель выйдет. Когда чуть поистреплет крылышки и добьет в себе ребяческие качества.
Служить такому будет ЕЩЕ забавнее. Арей любил свою работу – и в ней он был богом.
Для всех страной правили Тантал и Лео Гроттер – но третьим, незримым правителем, был мечник, поднявшийся с низов. Вояка, прошедший все военные операции королевства; внебрачный сын мелкого дворянина, которого когда-то выкинули на улицу – и который достиг больше, чем все законные сыновья; тот, кто знал о заговорах раньше, чем они возникали, и играл ими и дергал за ниточки.
Башню огласил звон стали: Петруччо и Виктор снова затеяли схватку на топорах.
- Ты знаешь, где твой брат? – спросила Софья.
Еще в молодости, правильно оценив свое здоровье и невозможность родить второго ребенка, а также характер Лео с его диким желанием иметь сына, Софи совершила самый верный поступок – приняла бастарда, как своего. И, пока растила его наравне с собственной дочерью, ни разу не напомнила мужу о незаконности происхождения мальчика.
Ягун ей платил обожанием и со всей своей непосредственностью называл мамой даже в высшем обществе. Пожалуй, он любил Софью даже больше, чем ее родная дочь.
- Я не знаю.
- Зато я знаю. Пакует тебе специально пошитые костюмы для верховой езды и мужскую одежду – чтобы было, на что сменить твои нелюбимые платья. Одна просьба, Таня...
- Да?
- Ограничивай себя в своих пристрастиях!
Лучше бы она просила деньги на новые наряды. Но, увы, до цацок и тряпок этому чуду природы дела не было. Зато было до удочек, книг и седел. Софья порой стыдилась увлечений дочери – но в глубине души мучилась от любопытства о реакции двора на такую принцессу...
Софья с удобством разместилась в башне десницы Леопольда Гроттера – недалеко от Тани, устроенной, как и Ягун, в покоях для особых обитателей двора. И никто и ничто не мешал ей появляться на пороге девушки, периодически читать ей высокие нотации, а потом, махнув рукой, гладить по волосам и давать дельные советы о супружеской жизни.
Ночью перед свадьбой Таня практически не спала. Сначала, кусая губы, отчаянно пыталась читать; потом нервно ходила по комнате. Потом плакала на плече у заглянувшего на огонек Ярояра – пока не пришла мать, не обругала обоих и не отправила спать.
Сон пришел только перед рассветом – нервный, дерганый и чуткий, и был прерван той же Софьей, объявившей о необходимости приводить себя в порядок.
Платье Тани казалось на первый взгляд слишком простым для невесты принца. Струящееся, без корсетов, пышных юбок и кринолинов – и расшитое отборным жемчугом, общая стоимость которого составляла годовой доход Северной области. Шелковое одеяние идеально подчеркивало стройную фигуру и оливковую кожу, алмазная диадема обрамляла пышную прическу. Пожалуй, Таня сегодня была не похожа сама на себя – слишком нежная и красивая, что ли?
А вот Глеб был в черном с серебром. Самоуверенный, невозмутимый, подтянутый. Величественный – как и всегда.
Отец вел ее к алтарю с нескрываемой гордостью. Мать, кажется, даже прослезилась, когда прозвучало общее “да”. Ягун улыбнулся, Морозова довольно хмыкнула – а потом уста Тани обожгло первым в ее жизни поцелуем, властным и страстным.
Выдержанная пауза, бросание букета – поймала Анна; дорога от Святилища к замку и большому залу. Последнее, собственно, происходило на руках у Бейбарсова – и пока тот, ни капли не напрягаясь, тащил ее хрупкие мощи, девушка отчаянно желала ему сдохнуть от усталости.
Сколько прозвучало тостов... Искренних и лживых, простых и помпезных, но восхваляющих новоявленную супружескую чету. Пели менестрели. Столы ломились от яств; и сотни свечей, казалось, вот-вот подожгут большой зал.
Сидя по левую руку от Глеба, Таня сдержанно улыбалась и благодарила. Как и положено, танцевала с мужем – периодически путаясь в подоле длинного платья. А внутренне тряслась от безысходности и обиды на весь мир.
А вот Бейбарсов, казалось, и вправду выглядел довольным. Почему, интересно? Таня обратила взгляд на собственное отражение в громадной чаше.
Пожалуй, понятно, почему.
Пир был в разгаре. Увидев Морозову, Игнат быстро отвел глаза, перед которыми так и стояли ее некогда увиденные прекрасные формы.
- Через неделю, – бросила она, быстрым шагом приблизившись к гиганту.
- Что – через неделю? – не понял тот.
- Через неделю, в двенадцать часов дня, в церкви. После того, как нагло обозрел все мои женские прелести, как честный и порядочный человек ты просто обязан на мне жениться, – пояснила Морозова.
В глазах ее плясали искорки смеха. Гигант смутился.
- А почему ты меня выбрала? Нас там четверо было...
Морозова взяла его под локоть и принялась степенно рассуждать.
- Бейбарсов с сегодняшнего дня женат. Ягуна я знаю с пеленок и ничего, кроме раздражения, он пока не вызывал. Валялкин мертв, да и был слишком... жалок. А что касается тебя... От такого мужа я бы не отказалась. Так что, играем через недельку опосля еще одну свадьбу?
- Да я, вообще-то, хоть завтра, – моргнув, пробасил Игнат.
Неправильная женщина. Вот так прийти и заявить о свадьбе... Неправильная, нет, но ему нравится.
Теперь изумилась уже Анна.
- Серьезно? Женишься?
- Женюсь.
Морозова грустно засмеялась.
- Пошутила я, успокойся. Думала отвадить от подглядывания, а ты... Честный оказался.
- Я сказал, женюсь – значит, женюсь, – рыкнул Гуня.
- А не страшно? Меня же Гробыней Склеповой называют. Я людей убиваю.
Первый ее жених умер за пятнадцать минут до начала венчания, второй по пьяни свалился с моста и утонул во рву за день до свадьбы, третий – скончался от припадка прямо в Святыне. Больше ее выдать замуж не пытались – да никто и не жаждал взять девушку с такой славой.
- А я тоже убиваю. И зовут меня Гуня Гломов.
Потенциальные супруги переглянулись.
Гломов был с Бейбарсовым в той войне с Древнелесьем... Как рассказывали очевидцы, тот ад они тогда устроили на пару. Глеб был мозгом операции, Игнат – советчиком и исполнителем. Насколько ограничен он был в обыденной жизни – настолько мудрым становился на поле брани.
- Тогда как условились. Не опаздывай, Гуня Гломов, – хмыкнула Анна.
====== Часть 9. Консуммация брака ======
Еще до окончания свадебного пира молодожены уехали в провинцию – в небольшой замок, который, если верить Морозовой, был любимой резиденцией принца.
Всю дорогу – около четырех часов быстрой езды – девушка старалась смотреть в окно, но только не на будущего мужа, который, напротив, не отводил от нее ничего не выражающего взгляда. Когда карета подскочила на кочке, и прикрываемый до сих пор разрез до бедра обнажил стройную ножку, взгляд, впрочем, стал чуть более заинтересованным. Таня покраснела и вернула ткань на место – и услышала усталый разочарованный вздох.
Глеб потягивал вино и с ленивым интересом охотящегося зверя наблюдал, как Таня расплетает и расчесывает волосы. Когда она взяла белую ночную рубашку и направилась за ширму, принц остановил ее тихим, коротким повелением:
- Здесь.
Посмотрев в его черные омуты, рыжеволосая вздохнула и начала расшнуровывать платье. Нарочито медленно, всякую секунду пытаясь отвернуться – но глаза зверя глядели пристально.
- Здесь, – повторил Глеб.
За платьем последовало нижнее белье; оставшись без ничего – все тот же пристальный оценивающий взгляд – девушка, краснея, натянула сорочку, настолько тонкую, что она еще больше открыла молодое стройное тело.
Усмехнувшись, мужчина протянул ей бокал вина. Пока Таня, потупившись, сидела на краю кровати и давилась кисловатой жидкостью, Глеб раздевался сам.