– Он главный прокурор страны, – гордо, но с ноткой горечи ответил Соби. – Идайна Ишиока. Великий Ишиока. Имеет славу самого честного, самого неподкупного, самого фанатичного служителя закона. За тридцать шесть лет службы ни одного нераскрытого или проигранного дела. Ни одного. Даже в разводе с женой не уступил.
– Твои родители разводились? – удивилась я.
– Мама хотела уйти от него. Отец тяжёлый человек. Он всегда был занят карьерой, да и сейчас службу ставит превыше всего. В семье он появлялся крайне редко. О своих детях знал только то, что они существуют. Когда отец достиг определённого авторитета, ему стали поручать самые сложные, самые запутанные и самые опасные дела. Однажды преступники пытались его напугать, поставить условие. Ворвались в наш дом и сильно избили мою мать, оставив отцу предупреждение, что, если он не остановится, то в следующий раз она будет мертва. Отец не остановился. Отвёз полуживую жену в больницу и ни разу не навестил её. Правда, дело быстро довёл до конца. До второго нападения не дошло. Но мама была напугана. Хотела развестись и уехать к родителям. Я не знаю, почему отец не отпустил её. Мама верит, что от любви, а мне кажется, что просто не хотел портить себе репутацию.
Соби замолчал. Видно было, что он держит обиду на отца и оправдывать его не желает.
– Я, конечно, не знаю твоего отца, но, возможно, он не такой уж и злой человек, – попробовала я высказать своё мнение, – просто очень принципиальный… патриот…
Однако Соби смотрел на меня так, будто я наивная глупышка.
– Со стороны, может, так и кажется, – после произнёс он. – Я вовсе не собираюсь его обвинять и выставлять монстром. Хотя на самом деле именно так к нему и отношусь.
Я тоже замолчала, не зная, что сказать на всё это. Соби хоть и откровенничал, но чувствовалось, что на сердце у него тяжело и горько. Стоило ли продолжать разговор в этом направлении? Хотела, да не решалась. Какое-то время мы ели молча, даже не смотрели друг на друга. И всё-таки я не выдержала.
– Почему преступники похитили именно тебя?
– Да потому что глупцы, – усмехнулся Соби. – Им надо было лучше изучить характер своего врага. Они думали, что он любит сыновей, особенно младшего сына. Они не знали, что он отрёкся от меня ещё тогда, когда узнал, что я больше интересуюсь танцами, нежели уголовным кодексом. Они наивно полагали, что Великий Ишиока ради спасения сына пойдёт на их условия. Если бы похитили Акито, то ещё могли бы иметь какую-то сотую долю надежды. Но к вооружённому полицейскому, который никогда не ходит один, подобраться труднее, чем к беспечному школьнику, к тому же очень удачно проживающему в чужой стране. Ко мне просто подошли двое, натянули на голову пакет и запихнули в автомобиль.
Соби отложил ложку и откинулся на спинку стула.
– Я им сразу сказал, что у них ничего не выйдет. Но мне не поверили. По интернету послали отцу получасовое видео с моим избиением. Сомневаюсь, что он смотрел его. Когда озвучивали ответ, я уже пришёл в себя и слышал. Великий Ишиока сказал, что спокойная жизнь страны ему важнее, чем жизнь сына. Парни аж ошалели. Эх, и посмеялся же я над ними. Только преступники оказались настырными. Посовещались и отправили предупреждение: «Даём три дня на выполнение условий, а потом начинаем высылать сыночка по кускам». На что отец лаконично ответил: «Жду, адрес знаете». Парни опять не поверили. Они думали, он так говорит специально, рассчитывая на то, что шантажисты потеряют к ненужной вещи интерес и выкинут её. Они честно прождали три дня. А после стали решать, какую часть меня выгоднее послать в первую очередь? Пальцы, ухо или нос?
Соби отвернулся к окну. Его глаза заблестели от проступившей влаги, пальцы нервно теребили друг друга. Парень вкладывал в рассказ насмешки, даже некое пренебрежение, но я понимала, это лишь для того чтобы скрыть боль и обиду.
– Наверное, стыдно такое говорить мужчине, но я испугался. Я знал, что бандиты сделают то, чего задумали. И прежде всего, было страшно пострадать ни за что, зная, что моя жертва никому не принесёт никакой пользы, даже преступникам. Все три дня я думал, как бы сбежать. Однако это казалось невозможным. Я сидел запертый в клетке два на два, и за мной следили четыре человека, попарно сменяя друг друга. Находились мы в каком-то подвале с маленьким окошечком под потолком. Дверь в подвал не запиралась, но закрывалась на щеколду. Когда один из охранников приносил мне еду, второй стоял при входе в клетку. Драться я не умею, да и руки чаще связаны. В общем, шансов сбежать имелся целый ноль. Я правда боялся. Я понимал, что в живых меня в любом случае не оставят, только убивать будут медленно. Думаю, и отец это тоже понимал, потому и не соглашался на сделку.