– Тебе нравилось танцевать? – повернулся ко мне Соби.
– Да, очень нравилось, – признала я. – Но таланта действительно не было.
Парень не спеша приблизился ко мне и с лёгким поклоном протянул мне руку. Я вскинула на него удивлённый взгляд. Это… это приглашение на танец? Я отрицательно покачала головой. Но Соби повторил своё приглашение, добавив к нему самую обворожительную улыбку.
– Нет-нет, – протестовала я. – Я не танцевала уже более семи лет…
Тогда Соби просто взял меня за руку и вывел на середину комнаты.
– Не нужно стесняться. Расслабься. Просто впусти музыку в душу, а тело само найдёт движения.
Рука парня мягко легла на мою талию, и я подчинилась.
Сначала я чувствовала себя скованно и нерешительно. Но Соби столь умело направлял мои движения, что моё тело вскоре вспомнило всё, чему когда-то училось. Мой танец приобрёл лёгкость, стеснение ушло вместе с тучами плохого настроения. Я даже позволила себе смеяться и кокетничать.
Прошла одна песня, вторая, третья… Менялись ритмы, менялись темпы… Я так давно не танцевала, что теперь никак не могла насытиться чувством полёта и единения с музыкой. Да ещё с таким чудесным кавалером! С таким умелым и обаятельным. Соби удалось то, чего мне не удавалось уже несколько лет: вывести меня за дверь наполненной проблемами жизни и дать прикоснуться к чувству счастья. Я запрещала себе данную вольность, а он взял и разрушил этот запрет.
Однако усталость всё-таки дала о себе знать. После очередного динамичного танца я остановилась, тяжело переводя дыхание.
– Устала? – В отличие от меня Соби даже не запыхался.
– Я уже отвыкла от таких физических нагрузок, – выдохнула я.
– Когда отдохнёшь, продолжим? Мне понравилось с тобой танцевать.
– Прекрати говорить комплименты.
– Почему ты мне не веришь, когда я говорю о тебе хорошо?
Я подняла глаза. Соби стоял совсем близко, его руки обнимали мою талию. За время танцев я уже привыкла к присутствию мужских рук на моём теле, к их прикосновениям, даже не обращала на них внимания. Но сейчас, встретившись с глубоким взглядом тёмно-карих раскосых глаз, я вдруг ощутила, что прикосновения жаркие, что руки крепкие, осознала, что принадлежат они мужчине, молодому, сильному, красивому. Эти ощущения не новы, да только я слишком давно их не испытывала. Так давно, что уже успела позабыть об их существовании.
Дыхание всё ещё оставалось тяжёлым, но уже не от усталости. Что-то внутри груди не давало прохода воздуху. То, что совсем недавно грузом навалилось на сердце, теперь будто стало легче, только увеличилось в размере. И стало очень горячим. Почти обжигало.
Медленно и неуверенно лицо парня приближалось к моему лицу. Я заметила это, однако мой разум, попав в гипнотическое сияние раскосых глаз, совершенно перестал как-либо работать. И потому я молча стояла и молча, будто со стороны, наблюдая за происходящим. Сближались наши лица, сближались наши глаза, и всё для того, чтобы сблизились и наши губы. Я видела их – полные, чётко очерченные, мягкие… желанные. Они приближались для поцелуя. Где-то в глубинных далях моего разума слабо шевелилось сознание, пытаясь послать ко мне какие-то импульсы, но усилия его были тщетны. А губы всё приближались. Пусть. Пусть приблизятся, пусть достигнут цели, пусть сделают то, чего хотят…
«Он у нас известный сердцеед». Разум всё же вырвался из-под гипноза. Вырвался и грубо втолкнул меня в реальность. Я резко отвернула лицо, и лишь горячее дыхание обожгло мою щёку.
Правильно ли я поступила? С точки зрения разума – да. А вот сердцу почему-то стало тяжелее.
Эти губы сами виноваты. Они слишком медленно приближались.
– Спасибо за танцы, – проговорила я, неловко выбираясь из мужских объятий. – Мне было очень приятно… и весело…
Отпуская меня, Соби молча убрал с моей талии руки. Это правильно, но я вдруг пожалела: в его объятиях я чувствовала себя уютно.
По радио зазвучала новая песня, медленная, нежная, с печалью. Пел всё тот же мягкий мужской голос. Пел на непонятном мне языке. Песня мне показалась знакомой, и я прислушалась внимательнее. Ну да, эту песню пел Соби. Позавчера, когда я днём подсматривала за ним. Только теперь она звучала лучше, без фальши, под красивую музыку.
– Это твой любимый певец? – спросила я, не поворачиваясь к собеседнику.
– У меня нет кумира, – ответил Соби. – Есть песни, которые мне просто нравятся.
Я подошла к стеллажу, взглянула на футляр музыкального диска. На обложке была фотография молодого человека с раскосыми, как у Соби, глазами и неопрятной причёской чёрных волос. С левой стороны выстроился ряд непонятных мне иероглифов. Возможно, они содержали имя певца и название альбома.