– Ничего противного не нахожу, – с сожалением признался Чудород. – "Я от любви и восторга безмолвен стою."
– Стоял бы ты, Чудородушка, головой вверх, – хихикнула красавица. – А то как бы ты место свое заднее не простудил!
– А откуда же ты всех нас знаешь? – вдруг изумленно спросил Добрило.
– Да это что! – засмеялась гостья – будто ручеек прозвенел. – Я не только всех знаю, я и мысли все ваши в голове прочитать могу. Вот сидит Веприк, притих и глаз с меня не сводит – думает он, что похожа я очень на маманюшку, загрустил, ее вспоминает… Вот ты, Добрило, – что тебе показалось? Что я точь-в точь жена твоя любимая, Светланушка, когда она помоложе была? Да успел еще Малушечку, внучку вспомнить, пожелать, чтобы выросла такой же красивой да ласковой. Хорошее желание! Пускай так тому и быть!.. А про Чудю и отгадывать нечего – сидит, злодей, соображает, как бы половчее по спине меня треснуть и сказать "Аминь! Рассыпься!"
Она погрозила Чуде пальцем и он спрятался за бортника.
– Так ты что же, ведьма? – догадался Добрило. Потом тоже испугался и поправился: – Лесная колдунья?
– Баба Яга, – шепотом пробормотал Чудя у него за спиной.
– Берите выше, – посоветовала красавица.
Тут Веприк увидел такое, отчего у него язык отнялся, пришлось мычать и пальцем показывать: снег вокруг незнакомки быстро таял, а у самых ее красных сапожек уже поднимались из травы голубенькие цветочки. В полушаге от костра дерево громко затрещало от мороза.
– Ты Весна-красна? – выдохнул Добрило.
– Нет, не Весна, – ответила гостья. И, весело рассмеявшись, добавила: – Не весна, хоть я и девица красна! Еще выше поднимай!
Из утренних зимних сумерек вдруг, как солнечный зайчик, выпорхнула откуда ни возьмись веприкова голубка, всплеснула белоснежными крылышками и уселась прямо у гостьи на плече. И тут Веприка как солнцем озарило – с плачем он кинулся вперед, обхватил прекрасную незнакомку и прижался к ней, зарылся лицом в горностаевый мягкий плащ. "Ладушка! Слава тебе!" – всхлипывал он.
– Вепрюшка, простое сердечко, – ласково сказала Лада, заглядывая мальчику в глаза. – Храбрый ты, упрямый, горячий… Расти, мальчишечка, сильный, как батька твой – и еще сильнее! Быть тебе богатырем! – она погладила его по плечам. – Как сказала, так и будет! – весело заявила она и хлопнула в ладоши. – А вы что же, мужики, языки проглотили?
Добрило с Чудей стояли в снегу на коленях – перед лицом богини любви и красоты.
– А-а-а мы от красоты твоей речи лишились, – затараторил Чудя, видя, что богиня ругать его не собирается. – Слова вымолвить не можем, любуемся только… безмолвны стоим.
– Так любуетесь, что даже бабой ягой обозвали, – ехидно напомнила красавица.
– Это все он! – без промедления соврал Чудя и ткнул пальцем в Добрилу, а сам про себя начал нарочно думать: "Слава тебе, Ладушка пресветлая! Я очень уважаю богов – а Ладу больше всех! Ты самая красивая, самая всемогущая, самая грозная, самая волосатая… ой!"
– Обидно мне, что не сразу узнали, – надула богиня розовые губки, но тут же улыбнулась – и от той улыбки на деревьях листики зазеленели. – На да ладно. Я ругаться не люблю, я миловать да дарить люблю, уж такая я есть!.. А ведь я вам помочь пришла! Сироток пожалеть: уж больно мне пирожок дуняшкин понравился!
– Это который откусанный? – удивился Чудород.
– Не в том дело, что откусанный, а в том дело, что от сердца оторванный! Не хотела Дуняша с ним расставаться, а все-таки отдала – то мне и дорого. И повеселила она нас, давно так не смеялись! Упросила я богов явить по одному чуду для вас: и грозного Перуна, и Даждьбога, и Стрибога, хозяина ветров, и Велеса, что зверями командует и домашним хозяйством. На пути своем многотрудном не унывайте, знайте: вы не одиноки, есть у вас помощники. Но и сами не плошайте! – строго напомнила богиня. – Не грусти, Вепрюшка, верь в хорошее. С тем и оставайтесь.
Она улыбнулась на прощание и повернулась уже, чтобы уйти.
– Постой, Ладушка пресветлая! – завопили Добрило с Чудородом в один голос. – Скажи, кто нам туров послал на помощь и защиту? Кому подношение жертвовать: всемогущему Перуну или Велесу звериному?
– А это вы благодарите лес-батюшку, – ответила богиня. – Балует он тетериных сироток…
И с этими словами растворилась в синем сумраке. С минуту еще все сидели неподвижно, глядели на зеленую травушку среди холодного снега и думали о своем.
– А что это только по одному чуду боги-то явить нам в помощь могут? – наконец деловито спросил Чудя.
Костерок вспыхнул ярче, вокруг него завертелась метелица и из ветра сложился знакомый ласковый голос: