Глава 22. Пора в дорогу
– Радость-то какая вам привалила, – выйдя во двор, сказала Ушибевна. – Отпраздновать бы надо… Прошу к столу, гости дорогие!
Немало удивленные, березовские путешественники последовали за ней в хозяйскую избу и нашли там большой струганный стол, а на нем – одинокую мисочку со вчерашней постной кашей и сырую свеколку, скорее всего, отнятую хозяйкой у одного из верблюдов. За столом, с ложками наготове, сидели уже Кривоног с Безобразом.
– Это что за праздник такой? – пробурчал Добрило. – На столе-то пусто!
– Ась? – тут же вскинулась Ушибевна. – Старая я бабуленька, слышу плохо – что ты там говоришь? Угощенье не нравится? Так ведь не все ж подарки бесценные от богов каждый день получают! Мы-то люди бедные, что имеем – все с гостями делим!
Бабка облизнулась и выжидательно уставилась на пришедших. Помолчали…
– Где ж мне, бабушке, разносолов-то взять? – уже начиная сердиться на недогадливых слушателей, опять принялась причитать старуха. – Ножки-то у меня старенькие, ручки-то – старенькие, слабенькие…
Она по привычке откусила от ломтя сала, оказавшегося в одной руке и быстро спрятала руки за спину, отчего на плечах у нее заиграли могучие мышцы.
– Мамань, мамань, про сироток забыла сказать, – подсказал шепотом Безобраз, чуть не сломав в руке деревянную ложку.
Березовцы со вздохом переглянулись, вышли и вернулись с руками, полными угощений из велесовых подарков. Очень скоро все собрание объелось жареных бананов и повеселело. Спели несколько хороших песен, а Дуняшка поплясала немножко – себе и другим на радость. После тягостных бездельных дней Веприк готов был хоть сию минуту встать, забраться на верблюда и пуститься в путь. Душа у него пела от радости, а живое воображение уже рисовало перед глазами неведомое Черное море. Может и правы премудрые греки: может, уговорит он Змея обменять маманюшку на богатый выкуп. Тут вспомнились ему круглые наглые глаза чудовища, когда оно кричало, что Смеяна больше не их ума дело, и Веприк засомневался, станет ли Змей меняться. Ну да ничего, не сумеет он уговорить – авось дружина княжеская договорится.
– Слышь-ка, – сказала Ушибевна. – А мамку-то твою и впрямь ведь Горыныч унес! Ишь ты! Беда! – она облизала мед с персика и с любопытством спросила: – И куда ж вы теперь? Прямо к змею?
– Это не так-то просто, – ответил за товарищей Веприк, который не один раз изучал у греков карту и слушал объяснения Креонта. – Горыныч-то, судя по всему, в африканской земле гнездится – туда надо морем плыть. Да не через одно море, а через целых три!
– Это на всякий случай! – с грустным видом пояснил Чудород. – На случай, если мы в первом не утонем.
Добрило толкнул Чудорода, чтобы тот не мешал, и Веприк продолжал:
– Вот, погляди, бабушка Ушибевна, – пригласил он и положил на стол ложку. – Вот так течет Днепр…
– Какой там Днепр! У меня каша недоедена! – возмутился обжора-Безобраз и забрал ложку.
Безобраз принялся доедать вчерашнюю кашу, а Веприк положил на стол другую ложку.
– Вот Днепр, – сказал он. – Он течет на юг, откуда приезжают к нам греки и армяне. Он бежит себе и бежит, пока не вливается с синее море. То есть Перун его знает, синее оно или не синее, раз люди его Черным зовут, – Веприк поставил к ложке деревянную миску с квасом. – По-нашему, по-русски, прозвано оно Русским, а по-гречески – "Эвксинский Понт"… За этим морем – еще одно, называется Эгейское, а за тем – третье, Средиземное, в середине земли лежит, значит, – выбрав мисочку поменьше, юный березовец поместил ее рядом с деревянной, а дальше поставил большой горшок с огуречным рассолом. – Эгейское море, греки сказывали, теплое и маленькое, в нем множество островов, а Средиземное – огромное и синее, как небо… Вот нам сначала надо доехать до Черного моря – в южную сторону, как Днепр течет. Дядя Креонт говорил, чем дальше поедем, тем теплее нам будет. Там, на юге, лежат такие земли, где зимой снега не видали!
– Врешь, – пожала плечами Ушибевна. – Не может такого быть. Что ж у них зимой, горох с неба сыпется что ли? Как они с горки-то катаются?
– Очень даже может, – сказал с убеждением Добрило. – Там на юге, наверно, кузница Сварога, отца богов. Там кует он новые души для нерожденных людей.