Бом! — в последний раз пробили часы, и футляр их лопнул, как спелый каштан.
Так вот какое наказание присудил Вите лес!
Все лесное его сторонилось, вещи, сделанные из лесных материалов, или убегали, или рассыпались, стоило Вите к ним прикоснуться, даже просто взглянуть на них!
Теперь Витя понял, как много он потерял.
Где новенькие лыжи, подаренные папой? Выскользнув в окно, они, как по снежным сугробам, мчатся по облакам! Где выпиленная из фанеры модель самолета, где деревянная кровать, на которой он, Витя, спал? Как же он осенью пойдет в школу без учебников, без тетрадок, без пенала?
Что скажет мама? Искусственный шелк делают из древесины, и мамины красивые платья полопались, словно мыльные пузыри!
Но, может быть, все это ему снится?
Витя потер глаза, ущипнул себя за нос, похлопал по бокам. И сразу же из его карманов, словно рой разноцветных бабочек, выпорхнули спичечные этикетки. Лишиться коллекции, которой завидовали все поселковые мальчишки! Ну нет!
Витя подпрыгнул, пытаясь поймать этикетки. И как только ноги мальчика соскользнули с ковра на половицу, под ним с грохотом провалился пол…
А спустя полчаса к дому примчался сбежавший из леса щенок. Ему не пришлось подлезать в подворотню: исчезла калитка, исчез забор. Шерсть у щенка встала дыбом: он не узнавал знакомого двора. Вместо скамейки — на дорожке четыре дырки, огромная лужа там, где раньше стояла бочка с водой, огромная яма там, где росло дерево.
— Есть тут кто-нибудь живой? — пролаял щенок.
Из пустой оконницы выглянула кошка. Кошачья привязанность к дому не позволила ей покинуть эти развалины.
— Что случилось? — кинулся к кошке щенок. — Где наш мальчик?
— Зачем мне вспоминать о том, кто плохо со мной обращался? — промяукала кошка. — Если он тебе нужен, ищи его сам.
Пришлось щенку вести розыск по следу.
Понюхав землю, щенок перебежал улицу. Опять понюхал, свернул направо, потом налево, потом еще раз налево и остановился перед поселковым кино.
Сторожить дом, который развалился, не было смысла. Но, прежде чем войти в магазин, надо было обдумать, что сказать бабушке. Как объяснить ей, почему развалился дом? В раздумье Витя прислонился к водосточной трубе неподалеку от старика, который внимательно рассматривал витрину.
— Сынок, — окликнул Витю старик, — будь добр, глянь: есть ли товар на витрине? Первый раз поглядел — вроде стояли баночки. А сейчас — ни одной не разгляжу!
Да, минуту назад Витя сам видел, что здесь были выставлены и маринованные маслята, и связки сухих белых грибов, и варенье черничное, и варенье брусничное… А сейчас витрина была пуста.
— Спросите кого-нибудь другого, я дальнозоркий, — пробормотал Витя, заворачивая за угол.
Свидание с бабушкой отменилось. Тому, кто поссорился с лесом, не стоило заходить в магазин! Но куда деться? Что, если пойти на дневной сеанс в кино? Здание каменное, на стул можно не садиться, а постоять на половике в проходе. Плохо, что билеты бумажные. Древесину, из которой делают бумагу, дает людям лес.
Но возле кино Витя встретил приятеля Борю, и все устроилось. Боря взял в кассе билеты на двоих. Боря предъявил их контролеру. Хитрый Витя к ним даже не прикоснулся.
Витя вошел в зал последним, когда уже потушили свет, чтобы билетерша не спрашивала, почему он не садится на свое место.
Показывали спортивную хронику: матч на кубок между московскими командами «Динамо» и «Спартак». С первой же минуты спартаковцы бросились в атаку. Витя был в восторге: он болел за «Спартак».
Нападающий «Спартака» послал в ворота противника «резаный» мяч. Вратарь прыгнул. Запрыгала и рамка. Витя через плечо бросил свирепый взгляд на будку механика.
— Рамку-у-у!!
И, как назло, на самом интересном месте изображение исчезло: ни мяча, ни ворот, ни вратаря — один пустой белый экран.
— Все равно гол был! — громко сказал Витя.
— Не было гола! — вступился за «Динамо» мальчишка, сидевший в последнем ряду. — Сейчас механик склеит пленку, и ты увидишь, что этот вратарь и не такие мячи берет!
Но у механика дело явно не клеилось. Прошло пять, десять, пятнадцать минут. Сколько же времени можно сидеть в темноте?
Зал взбунтовался. Ребята затопали ногами. И болельщики «Спартака», и болельщики «Динамо», как на стадионе, дружно кричали:
— Механика на мыло-о-о!
Зажгли свет, но зал не успокоился.
На сцену вышел директор кинотеатра. Он должен был несколько раз поднимать руку, чтобы ему дали возможность говорить.