— Хм, — фыркнула Лика во сне, — кто бы говорил.
Оказавшись в знакомой уже пещере, она подобрала обгорелые полы платья и побрела вдоль тёмного каменного коридора, не зная и не понимая, куда ей теперь идти. А главное, зачем?
Льюэллин
Занималось утро, а они всё ещё сидели на коврах и подушках, разложенных у большого костра, разговаривали и пили чай.
«Почти по-семейному,» — внутренне усмехнулся Льюэллин, которого уже начали утомлять словесные выверты Брянкиного отца.
Естественно, привал слуги падишаха устроили на приличном расстоянии от места взрыва кареты. Если точнее, в часе езды. И всё одно — в воздухе по-прежнему чувствовался запах гари. Возможно, поэтому участники разговора нет-нет, да и возвращались мыслями к трагедии, омрачившей тёплую мадхавскую ночь.
— Будьте откровенны хотя бы сейчас, — Льюэллин опустил взгляд на Брянку, которая давно заснула, устроившись в подушках, разложенных между драконом и отцом. — Принцессы Мадхавы всегда были разменной монетой, но разве этого вы хотите для единственной дочери?
Бриджеш Нидуза крякнули и подобрал под себя крепкие ноги, обтянутые жёлтыми шароварами:
— Странно слышать сие от иностранного посла, — надул он полные губы. — Вы прекрасно знаете: Мадхаву, как и любому королевству, нужны верные союзники. А брак — единственное средство укрепить государство. С гарантией и без осложнений.
— Насчёт гарантий и осложнений я бы поспорил, — тонко улыбнулся Льюэллин, — уж поверьте опытному послу.
— Опытному, — крякнул падишах, пристально вглядываясь в лицо дракона маленькими блестящими глазками. — Вам далеко не 20… И даже не 30.
— Вы снова увиливаете.
— Вовсе нет. Вы сгустили краски, я попытался объяснить: всё не так мрачно.
— Что ж, раз Брянка для вас — товар, назовите цену, — Льюэллин решительно отставил пиалу с чаем на золотой поднос с ножками, выполняющий роль походного столика.
— Мне не послышалось? — почему-то улыбнулся Бриджеш. — Вы смеете оскорблять мою дочь?
— О нет, ваше величество, всё не так мрачно, — как ни в чём ни бывало ответил Льюэллин. — Мы любим друг друга. Выдавать её замуж за приграничного варвара — полное безумие, вы явно…
— Полное безумие — выдавать её в Грайгцур. Не знаю, что вы там у себя прячете, но отдавать дочь без шанса увидеть снова, без…
— Вы и так не видели её годами. Что же изменилось?
— Будь моя воля, она ни дня не жила бы в Ардаре! — на лбу падишаха выступила испарина.
— Согласен, ардарцы поступили гнусно. Но теперь всё уже позади. Вернув вам дочерей, Уиллард Морриган ясно дал понять: времена изменились, он больше не сомневается в вашей преданности и хочет строить отношения на принципах взаимной выгоды. А насчёт Грайгцура: мне не обязательно возвращаться туда, значит…
— Уиллард Морриган… — Бриджеш устало закрыл глаза, вытирая лоб ладошкой.
— Что, Уиллард Морриган? — что-то в интонации короля юга заставило Льюэллина насторожиться.
— Ничего, — Бриджеш будто отбросил какую-то мысль.
— Что?.. Думаете, Ардар как-то причастен к взрыву?
— Уже поздно. Нам пора продолжить дорогу. Брянка, просыпайся, поедешь со мной, — падишах протянул руку к смуглому плечику принцессы.
— Бриджеш, погодите, — остановил его Льюэллин и перешёл на шёпот. — Взорвалась карета Брянки. Кто бы ни стоял за этим, очевидно, ей угрожает опасность.
— До Мукеша осталось два дня.
— Может будет лучше, если сегодня она поедет со мной? Собьём с толку преступников.
— Принцессе ничего не угрожает, — ответил упрямо Нидуза. — Брянка! — и вцепился в плечо несчастной девушки так, что она вскрикнула при пробуждении.
Всё это производило гнетущее впечатление. Оставшись один в своей карете, Льюэллин снова и снова прокручивал в памяти странные фразы Бриджеша и не менее странные реакции на тему взрыва и Ардара.
«Насчёт короля Ардара он вообще многое умолчал. Что-то происходит… И может к лучшему, что Брянка сегодня не со мной?» — рука потянулась к горловине рубашки, под которой пряталась бусина связи.
— Адайн, — прошептал Льюэллин в бусину, — можешь говорить? Тут такое произошло.
— Могу, — послышалось из бусины. — Однако вряд ли твоя новость окажется более важной, чем убийство Уилларда Морригана, смерть короля Риамонта, притязания на ардарский трон принца Эрика и коронация Ликарии.
35
Лика
Среди ночи Лика проснулась в холодном поту.
— Адайн?
— Я здесь, — отозвался дракон, сидящий в кресле, которое теперь стояло близко к кровати.
В первую секунду Лика облегчённо выдохнула. Но на неё тут же обрушились невыносимые мысли и воспоминания о событиях прошлой ночи.
— Я не могу… — прошептала она сдавленным голосом, не в силах даже заплакать.
— Выпей ещё немного снотворного. Ещё рано. Можешь немного поспать.
— Хорошо.
В полутьме Лика нащупала его руку, что протягивала кубок, вдохнула липовый аромат, опустошила бокал в три глотка и вернулась мыслями и сознанием в уже знакомые пещеры.
Утром (или днём?) на прикроватной тумбочке она обнаружила новый кубок, полный снотворного, и записку от Адайна:
"Мильхельм и Кларита уже за дверью. Том и Агна спят перед ночным дежурством. Решай: готова ли ты проснуться?"
— Не готова, — выдохнула Лика и снова осушила кубок.
Проснувшись на следующее утро, она снова ожидала увидеть рядом с кроватью кубок спасительного снотворного, которое уведёт её в выдуманный мир, где заботы и обязанности жили лишь в тревожных воспоминаниях и даже бескрайнее горе, почему-то переживалось гораздо легче, чем в жизни.
Однако тумба пустовала. Зато над кроватью нависла девушка с длинными чёрными волосами и зелёными глазами.
«Драконица. Кларита, кажется».
— Доброе утро, ваше величество, — деловито проговорила даконица. — Завтрак на столе. Как только пожелаете, я позову ваших горничных, чтобы они помогли вам привести себя в порядок. Естественно, всё это время я буду находиться рядом с вами.
— Я не хочу есть, — угрюмо ответила Лика, усаживаясь в кровати. — Я хочу снотворное.
— Ваше желание закон, — повела бровью Кларита.
И с места не сдвинулась.
— Принеси мне кубок, — потребовала Лика. — И не ври, что Адайн ничего не оставил. Он не мог бы так со мной поступить.
— Почему же? Оставил, — пожала плечиком драконица.
— Так неси его скорее!
Кларита вздохнула и поджала губы:
— Сначала завтрак, — сухо проговорила она.
— Что-о-о? Ты смеешь мне указывать?! Я твоя королева!
— Не моя. Но вы правы: я не смею указывать вашему величеству. Могу лишь настоятельно рекомендовать подкрепиться, прежде чем отправиться… — Кларита неопределённо мотнула рукой в воздухе, — туда, куда вы отправляетесь, когда засыпаете. И да, вы многое пережили. Вы имеете право проживать своё горе так, как пожелаете. И вам, пожалуй, нужно ещё немного времени. Но ваше величество… вам надо набраться сил, иначе вы никогда не выберетесь из своей сонной западни.
— Ладно, — Лика еле-еле соскребла себя с кровати и подошла к столу.
Завтрак был на редкость сытный и состоял из омлета, овощного рагу и булок с маслом. Тут же стояли пиалы со свежими ягодами и кусочками фруктов, а из графина пахло крепким кофе. Последний Лика решительно отодвинула. От завтрака отъела лишь треть — больше не смогла. Потом получила заветное питьё и провалилась в сон до следующего утра.
Следующее утро, как и несколько последующих дней, прошли по схожему сценарию: Лика требовала снотворное, Кларита заставляла её съесть завтрак, потом вела долгие разговоры о вреде «сонной западни», однако после продолжительных уговоров и даже угроз со стороны Лики, драконица всё же замешивала липовое питьё.
Раньше — в прошлой жизни — Лика радовалась наступлению утра, улыбалась первым солнечным лучам, она всегда радостно подскакивала с кровати и первым делом бежала на завтрак с подругами. А теперь…