61
Лика
Славная была игра. Иногда они использовали её, чтобы победить какие-то страхи и слабости начинающей свой путь Ликарии Первой.
В свой первый осмысленный Совет министров, случившийся через две недели после похоронной церемонии, Лика для преодоления приступа «синдрома самозванца» представила себя… прославленной королевой Риамонта Алиенорой Второй.
О, да, это в Ардаре на протяжении всей истории правили мужчины. Риамонт же знал нескольких женщин-королев, которые привели к процветанию суровые северные земли. Исторические хроники описывали Алиенору, как образованную и спокойную женщину. Она не спешила с выводами, при этом любила всё новое, особенно в промышленности и искусстве. Не обладая выдающейся внешностью или громким голосом, Алиенора в итоге добилась того, что к её мнению прислушивались, даже горделивые короли того времени. А ведь триста лет назад на Континенте существовало с десяток человеческих королевств.
Вряд ли Лике удалось по-настоящему вжиться в роль мудрой Алиеноры, но играя в игру, чувствовала она себя гораздо спокойнее. И уже после совета удивлялась, читая протокол, который принесли ей секретари:
— Неужели это я? Неужели я знаю такие фразы и обороты?
— Конечно, знаете, — подтвердил Адайн, довольный, как сытый кот. — Вы всё прекрасно понимаете, а это и есть ключ к успеху.
Пожалуй, он оказался прав. Славная была игра.
«Весьма полезная».
Адайн
Дверца кареты распахнулась со стуком, и Лика выпрыгнула на снег. Выглядела она при этом, как разъярённая фурия:
— Адайн Мэдог Ясскарлад, — отчеканила его жена, сжав кулачки. — Если ты ещё раз запрёшь меня где-нибудь, я… клянусь, я… не отвечаю за последствия!
От неожиданности Адайн попятился:
— Лика? — не верил он своим глазам. — Ты?
— Кто же ещё? — рассмеялась она, бросаясь к нему на шею. — Нет, если бы ты ещё дольше ходил, я бы, наверное, стала не я… Кстати, где ты был? Ну правда, мне всю дорогу не давала покоя мысль, что ещё секунду, ещё одно малю-у-усенькое мгновение — и я бы проглотила эту Форцеринову отраву. И забыла бы тебя!
«Не забыла… смогла сделать так, чтобы зелье не подействовало,» — Адайн гладил её лицо, убирая со лба и с щёк выбившиеся пряди, а перед его глазами проносился разгром, который Лика устроила в трапезной — битый хрусталь, перевёрнутые тарелки с кашей и разлитый ягодный взвар, что позволили скрыть голубую жидкость, которую она выплюнула.
Отстранившись, чтобы посмотреть в его глаза, Лика задумчиво произнесла:
— Как бы я жила, если бы забыла тебя?..
— Я бы не позволил тебе забыть… нас, — ответил серьёзно Адайн.
— Правда? — хитро прищурилась она. — Разве ты не собираешься вернуться в Грайгцур? Например, чтобы отомстить своему Архимагу?
— Собирался. Но передумал.
— Хвала Творцу, — выдохнула Лика. — Во-первых, я всё равно бы не отпустила тебя, а во-вторых, самая лучшая месть — быть счастливыми, несмотря ни на что. И да, я всё ещё жду обещания больше никогда и нигде не запирать меня.
— Обещаю… только и ты пообещай кое-что.
— Что, например?
— Никогда больше не пугай меня так, как вчера.
— В смысле? — Лика поёжилась от холода, и Адайн вдруг понял, что это в карете ей не давал замёрзнуть магический камень, а здесь на заснеженной террасе её не спасал даже дорожный плащ, рассчитанный на Грайгцурский юг.
— Идём скорее внутрь. Согреешься, тогда объясню всё подробнее.
Через пол часа, когда они сидели в кабинете у камина, Адайн вернулся к их разговору:
— Я понимаю, зачем нужен был весь этот спектакль, но… ты исполнила свою роль настолько убедительно. Даже я поверил.
— То была игра. Помнишь, как мы играли в «представь, что ты — не ты»?
— Помню, — мысленно благодаря Творца за счастливую развязку, Адайн желал лишь одного — прижать её к себе и больше не отпускать.
Однако он вынужден был сидеть на соседнем кресле, ибо в этот момент они ожидали слуг, которые, прознав о возвращении своей королевы, пообещали принести ужин, а открывать широкой общественности их супружеский статус сейчас было не время.
— Ты же понимаешь, — объясняла Лика, забравшись в кресло с ногами и кутаясь в клетчатый плед, — иначе они бы просто не выпустили нас. А поскольку я им совсем не доверяю, пришлось играть до конца. До границ. Кстати, я думала, ты сделаешь привал где-нибудь в землях Ардара.
— Я останавливался один раз, в ваших восточных горах. Прошлой ночью.
— Значит я всё-таки проспала, не дождавшись момента, когда смогу раскрыть свой коварный план, — состроила Лика забавно-извиняющуюся мордашку. — Кстати, странно, что ты испугался. Мы ведь проговаривали разные варианты. И мы знали: от магов можно всего ожидать.
— Да, только не яда или зелья забвения. К тому же после демонстрации им новых способностей, я рассчитывал, что стану для них весьма любопытным экземпляром.
— И стал?
— Да, когда размножился повторно. Этого они никогда не делали. По словам Форцерина, именно после этого момента он окончательно решил сохранить мне жизнь.
— Тогда почему потом попытался поджарить нас с помощью Рампольда?
— С целью запугать.
— Какое великодушие, — съязвила Лика.
— Циничная предусмотрительность, — поправил Адайн, осознавая, что сам бы он так не смог.
Лика хотела что-то сказать. Но в дверь постучали, и королева Ардара, не по-королевски подскочила с кресла, намереваясь впустить слуг с ужином.
Вот только вошли не слуги. Хихикая и перешёптываясь, подносы с едой внесли Брянка и Льюэллин.
— Вы что тут делаете? — не то, чтобы Адайн расстроился, скорее, наоборот, но… — Разве вы не должны сейчас наслаждаться супружеской жизнью в Мадхаве?
— Ага, и пропустить всё самое интересное? — широко улыбнулся Лью. — Вы ешьте давайте.
— Ешьте-ешьте, без церемоний. — добавила Брянка. — Шутка ли, от Эйданы до Прайнарры почти двое суток лёту. Вообще мы вас ждали пораньше. У вас что-то стряслось?
— Милая, может не надо? — Льюэллин почему-то глянул на Брянкин плоский живот.
— Милый, может хватит меня оберегать от жизни? В ней случается всякое. И да, я хочу знать подробности всех ваших дел. Во-первых, чтобы помочь. Хотя бы советом. Во-вторых, чтобы знать, из какой… эээ, неприятности тебя вытаскивать с помощью вооружённого до зубов отряда мадхавцев.
— Милая, про мадхавцев это было лишнее, — поморщился Льюэллин.
«Хах, значит доблестные подвиги одного дипломата в Риамонте не такие уж доблестные,» — усмехнулся мысленно Адайн, но в слух сказал лишь:
— Знаешь, Лью, возможно, твоя смелость и смекалка снова понадобятся. В Грайгцуре кое-что случилось. Я обнаружил многовековой заговор магов. Деталей, правда, раскрыть не могу, — задрав манжету рубашки, он показал два заметных шрама.
— Клятвы на крови? — сразу понял друг.
— Угу, — кивнул Адайн. — Не знаю пока, что с этим делать. Возможно, лучше оставить, как есть. Однако именно в результате случившегося я принял решение отречься от престола и больше не возвращаться в пределы Каменного кольца.
— Отречься?.. — выдохнула Брянка.
А Льюэллин ничего не сказал, только потрясённо открывал и закрывал рот.
— Возможно, я могу немного осветить детали заговора? — предложила Лика.
Адайн нахмурился.
— Я ведь никаких клятв не приносила, — продолжила она. — Форцерин, конечно, рассчитывает на зелье забвения, но я бы с удовольствием разочаровала этого злодея.
— Даже так, «злодея»? — изогнул бровь Лью. — Многие недолюбливают магов, но чтобы настолько.
— Они пытались нас убить, — пояснила Лика.
— Ого… а было, за что? — снова поразился Льюэллин.
Лика оглянулась на Адайна, в ожидании согласия. И когда он кивнул, принялась рассказывать историю своего пребывания в Грайгцуре.
Пока они трое ужинали — да, на удивление, Брянка тоже помогала расправиться с едой, — Лика поведала всё, что знала сама о Хрустальной пещере, и всё то, что услышала от Адайна. Сказать, что обоих ошарашила новость о женитьбе Адайна и Лики — значит ничего не сказать.