Адайн насторожился:
— Странно, раньше за тобой подобного не замечалось.
Ликария пожала плечами и отвернулась к замёрзшему окну. Где-то в гуще конной охраны сейчас ехал Лью. А в лесу у дороги, напротив Вестельской пустоши должна была ждать пара лошадей. И дом на окраине ближайшей деревни.
— И для беременности рано, — послышался голос Адайна.
Интересно, что это за дом? Чей он? По идее это должен быть ничейный дом. Никто не должен видеть их. Никто не должен узнать их.
— Лика…
— Что? — вздрогнула она, будто Адайн подслушал её мысли и поймал с поличным.
— Что происходит?
Вместо ответа она глянула в окно и даже сквозь морозную крошку на стёклах заметила, что лес начал редеть. Значит пора. Пора!
— Нэрис Мейб… — произнесла Ликария имя, которое бы ни за что не произнесла в других обстоятельствах.
— Хочешь поговорить о ней? Сейчас?
— Да, сейчас. Перед тем, как пойдём молиться… Потому что хочу помолиться за неё, — соврала она. — Но как молиться за того, кого ненавидишь всей душой… и кого боишься? — сорвала наполовину.
Адайн смутился, нахмурился и осторожно уточнил:
— Почему ты боишься Нэрис Мейб?
— Она всё ещё стоит между нами, — произнесла Ликария и вдруг ужаснулась, ибо поняла, что сказала чистую правду.
Правду, которую до сих пор скрывала от самой себя.
— Нет… — инстинктивно отшатнулся Адайн, и Лика поняла: для него это тоже открытие.
— Ты любил её. Больше того, вы были парой. Драконьей парой… — начала Ликария с жаром и осеклась.
Что она делает? Зачем всё разрушает? Почему выбрала именно этот безжалостный точный инструмент? Сердце заколотилось в груди, и дыхание стало прерывистым, она вся будто куда-то проваливалась.
— Лика… — Адайн взял её за руку.
Внезапно он оказался рядом. Близко-близко.
— Лика, смотри на меня… — произнёс дракон тихо, не успокаивая, но и без давления. — Слушай внимательно. Ибо я скажу лишь раз. И больше мы не будем возвращаться к этому разговору.
Она коротко кивнула, ожидая какой угодно дальнейшей реакции. Скорее ожесточённой. Она уже давно поняла: люди в ситуации стресса и конфликта склонны идти по пути увеличения внутренней ярости. А драконы? Точнее, вот этот конкретный дракон?..
— Я любил Нэрис Мэйб. Я был счастлив с ней. И если говорить честно до конца: до сих пор храню к своей первой жене тёплые чувства.
Лика внутренне сжалась, его слова острыми кинжалами вонзались куда-то под грудь. Она рассчитывала, что этот разговор станет испытанием для Адайна. А вышло наоборот.
Это ей сейчас нестерпимо хотелось вырваться из его рук, стукнуть в крышу специальным посохом, подавая знак кучеру, и выскочить на ходу из останавливающейся кареты.
Но она не могла. Не только потому, что Адайн держал её крепко. Его слова… важные, откровенные, они проникали в душу и ложились на самое донышко…
— Только это было давно. Понимаешь? — произнёс он.
Лика силилась понять, но не могла — боль заслонила всё, заполнила всё её существо. Пытаясь избавиться от неё, она перебирала в памяти все светлые воспоминания, связанные с Адайном. Только теперь они оказались отравлены. Не помогали больше ни его прикосновения, ни его красивейшие светло-зелёные глаза.
— Я не могу изменить своё прошлое. Да и не хочу, если честно. А ты?.. Хотела бы что-то поменять?
Наверняка он был прав. Сто раз прав. И хотя сейчас Лика не могла в полной мере осмыслить и принять его слова, она знала: в будущем этот момент вспомнится ей не раз, отзовётся многоликим эхо, вызовет бурю эмоций и других воспоминаний, а в итоге исподволь поменяет её.
Так уже было.
Он уже менял её. Так же исподволь. Много-много раз.
Хотела бы она отменить своё прошлое? Всё, что было?..
— Всегда хотела, — прошептала она.
«Хотела, чтобы ты никогда не встречался с Нэрис Мэйб. Чтобы не любил её. Чтобы приехал однажды в Ардар, увидел меня и влюбился с первого взгляда… Я хотела бы, чтобы не было никакого заговора, чтобы мне не довелось пережить той ужасной ночи. Хотела бы, чтобы родители остались живы. И чтобы Нэрис Мэйб была жива. Чтобы она нашла себе какого-то другого дракона и была счастлива, где-то далеко от тебя… И чтобы твой отец — король Грайгцура, остался жив… А для этого надо, чтобы не было той войны. Чтобы не было никаких эйдивров-варваров. Почему они вообще появились?..» — пронеслось в Ликиной голове за мгновенье.
Но она не успела озвучить все эти простые и наивные мысли и желания.
В карету вдруг постучались. Дробный трескучий стук вывел её из оцепенения.
И она вдруг поняла, что опоздала.
Кортеж остановился. Они приехали в Пустошь. И судя по красному перу, мелькавшему сквозь морозные узоры, в карету стучался церемониймейстер.
Ликария мигом отбросила тяжёлые мысли, будто толстое пуховое одеяло, и реальность обступила плотными яркими образами. В глаза бросились золотая вышивка на белом камзоле Адайна, идеально сочетающаяся с её жемчужно-парчовым платьем, одетые на них обоих красные бархатные плащи и его ожидающие ответа глаза, что сияли на солнце, будто драгоценные камни.
«Не сейчас. Я вернусь к этому позже…»
Адайн выпустил её руку ровно в тот момент, когда дверь распахнулась. Церемониймейстер, произнёс извиняющимся тоном:
— Ваше величество, мы прибыли.
Ликария Первая разгладила подол своего платья, сбившегося в складки на коленях, и ответила спокойным царственным тоном:
— Хорошо.
Застёгивая под горлом застёжку плаща и накидывая капюшон, королева Ардара, которую теперь разглядывала целая стая придворных, выстроившихся снаружи, сама бесстрастно следила за тем, как Адайн вышел из кареты первым. И подал ей руку.
Иронично, если подумать. Только времени на иронию тоже не осталось.
Лика сосредоточилась. Сейчас важна была каждая секунда.
— Ваше величество, перед Храмом строимся в особом порядке? — уточнил шёпотом церемониймейстер. — Или, ввиду сильного мороза…
— В особом порядке, — настояла Ликария. — Как иначе? Это ведь один из древнейших Храмов Творца.
— Слушаюсь, ваше величество, — кивнул церемониймейстер.
— Мы с Его величеством, — Ликарии незачем было пояснять, кого она имела в виду, — встанем первыми. От нашего местоположения вы построите всех людей до единого. Даже кучеров и кухонных слуг. Все должны приобщиться к святому. Каждый мой подданный достоин, чтобы на него снизошла божественная благодать.
Через несколько минут Ликария и Адайн с большей частью подданных дошли до расчищенной площади у Храма. Лика заняла своё место, скрестила руки на груди и подняла глаза к золотистому солнцу в круге, сияющему на шпиле потемневшего от времени Храма:
«Помоги мне, Творец. Защити всех этих людей от последствий моего злодеяния. Ты знаешь, я делаю это не для умножения зла, но для его пресечения. Ради справедливости. Ради своих родителей и прочих убитых. Да, я бы многое хотела изменить. Но не могу. Могу лишь отомстить. Так помоги же мне воплотить задуманное».
Оглянувшись по сторонам на толпу придворных, которых расставлял церемониймейстер, Ликария рассеянно коснулась головы.
— Ой, тиара… кажется, я забыла её в карете, — расстроенно произнесла она.
— Ничего страшного. Творец простит, — приободрил её Адайн.
— Нет. Всё должно быть как положено. Что же я за королева без короны?
— Я принесу, — Адайн сделал было шаг назад, но Ликария остановила его.
— Стойте на месте, Ваше величество, — улыбнулась она очаровательно и добавила шёпотом: — Иначе нашего церемониймейстера удар хватит. Я сама схожу.
— Это недопустимо, — едва слышно проговорил Адайн.
— Прости, но я просто хочу хоть немного побыть одна, — ответила Лика одними губами. — Стойте-стойте на своих местах, — обратилась она с улыбкой к подданным. — Я сейчас…
И она направилась к кортежу.
Непослушное сердце попыталось утроить панику, но Лика тут же пресекла это:
«Не сейчас. У меня ещё будет время попереживать».