«Точнее, шесть… Или всё-таки пять?»
Лика не считала. Она просто сбилась со счёта, и очень скоро за очередностью её кавалеров принялась следить Брянка.
Лучше был это делала Гвен. Во-первых, принцесса Риамонта отличалась дотошностью. Во-вторых, она всё равно не танцевала.
Брянка же любила танцевать. И от кавалеров у неё отбоя не было.
«Не было бы и сегодня… Но дружба — есть долг,» — думала Лика, кружась под переливающиеся звуки клавиш и скрипок.
Иногда она поглядывала на троны, где сидели то все 4 короля и её матушка, то один Адайн. В независимости от компании и от музыки выражение «драконьего» лица не менялось.
На протяжении всего бала Лика опасалась, что Адайн вот-вот сойдёт с трона и пригласит какую-нибудь даму. Что ни говори, а новая мода, заданная ею же самой, подчеркнула достоинства многих.
Однако время шло, мелодии сменялись мелодиями: быстрые — на плавные, старые — на новые, ардарские — на риамонтские. Король драконов не танцевал.
Да что там танец? За несколько часов бала он и взглядом не удостоил ни одну из присутствующих дам.
Лика же, танцевала всякий раз. При этом очередь у её диванчика никак не убавлялась, а скорее прибывала. Ей бы утомиться, но нет, с каждым новым танцем она чувствовала прилив сил, будто её что-то подпитывало… Возможно так действовало всеобщее обожание?
Кстати, в том, что обожание было именно всеобщим, принцесса Ардара даже не сомневалась. Мужчины любовались ею, женщины стремились быть похожими на неё. В свете хрустальных люстр её волосы струились золотыми волнами, тело источало лёгкий пудрово-цветочный аромат, пышные юбки шуршали, раскрываясь от талии огромным ярко-розовым цветком. А сама она будто парила над паркетом, двигаясь слаженно в такт музыке. И неважно, кто был её партнёром, мысленно она всякий раз представляла, будто танцует с Адайном.
Приближалось время белого танца. В этот раз она не сомневалась: ей хватит и сил, и решимости подойти к трону и пригласить самого короля драконов. И в этот раз её ничто не остановит — ни маменькин упрекающий взгляд, ни мнение трёх королей, написанное на царственных лицах, ни тем более очередь из кавалеров, скопившихся у её диванчика.
Приняв это решение, Лика успокоилась. До тех пор, пока её внутреннее чутьё не начало подсказывать: скоро окончание бала, значит каждый следующий танец может стать белым… И тут решимость покинула её, сердце предательски ускорило бег, её кидало то в холод, то в жар. В какой-то момент она забыла очередную танцевальную фигуру, и сбилась. Вслед за неё сбились все — оказалось, целая процессия дам и кавалеров, бездумно следовала за ней. Рисунок нарушился, распался. Прошло несколько секунд, прежде чем оркестр заметил заминку, и пары смогли снова перестроиться.
Наконец, этот танец закончился. Её проводили к диванчику. Церемониймейстер объявил белый танец.
Лика сделала извиняющийся реверанс в сторону Эрика, очередь которого снова настала, и озвучила заготовленную фразу:
— Прошу прощения, ваше высочество, но этот танец я… — она коротко глянула в сторону тронов. — Я… — принцесса остановилась на полуслове, не веря своим глазам.
Адайна не было.
Пять тронов по-прежнему стояли на постаменте, их занимали её матушка и отец, король Риамонта и король Мадхава. Пятый был пуст. Видимо, король драконов покинул его во время танцевальной неразберихи.
— Я немного утомилась, — нашлась Лика, — пожалуй, присяду. Эрик, составьте мне компанию.
Устаиваясь на диванчике рядом с нелюдимой Гвен, Лика уговаривала себя не отчаиваться. Адайн мог выйти из тронного зала по какой-нибудь надобности.
Снова потекли минуты ожидания.
— Скоро он вернётся, и тогда…
— Что, простите? — склонился к ней Эрик.
Он рассказывал какую-то историю, но фраза Лики, произнесённая вслух, явно сбила его с мысли.
Вместо ответа Лика с надеждой глянула в сторону тронов с намерением во что бы то ни стало пригласить драконьего короля. Пусть даже не на белый танец. Пусть даже с риском быть осмеянной обществом.
Но чуда не случилось — драконий король не появился.
«И не появится,» — вдруг догадалась Лика.
— Простите, Эрик. Похоже, я переоценила свои силы, — произнесла Лика, справляясь с комком, подкатившим к горлу. — Гвен, Брянка… — позвала она подруг, поднимаясь с диванчика.
Те немедленно окружили принцессу Ардара. Три принцессы неторопливо покинули бальный зал и направились в противоположное крыло, где располагались их покои.
Адайн
Бусина, висящая на груди, нагрелась раньше времени. Это могло означать и срочные новости, и то, что Льюэлинг Эриг перепутал время и вышел на связь часом раньше.
«Даже если так, у меня появился повод уйти».
Адайн тяготился пребыванием в Ардаре, в особенности бесполезным просиживанием на балах. Да, он мог проигнорировать Лью — проучить своего рассеянного советника, но решил воспользоваться случаем. Тем более, что на танцевальном паркете произошла какая-то путаница, и никто из людей внизу не заметил бы его ухода.
Раскланявшись с тремя королями и королевой Блодвен, Адайн воспользовался потайной дверью из зала, расположенной за тронами в тени колонн.
Передвигался он по замку в одиночестве, без охраны. Не столько из самоуверенности, сколько из объективных причин: драконы были гораздо сильнее людей, а ещё быстрее и ловчее. В рукопашной схватке, пользуясь своим умением ускоряться так, что вокруг будто замедлялось время, Адайн мог легко уложить десятерых. А сжечь несколько сотен.
Это он усвоил ещё во времена войны с эйдиврами и арахнидами. И ещё много чего тогда понял, только старался лишний раз не вспоминать.
Ещё Адайн не любил вездесущих слуг. Двор Грайгцура был устроен гораздо проще, аскетичнее. Вся жизнь на его родине была простой и понятной, свободной. Подчинялись драконы лишь капризам природы и некоторым потребностям вида.
Оказавшись в комнате, которую ему выделили, Адайн запер двери изнутри, расстегнул камзол и вытащил из-под рубашки шнурок, на котором болталась большая ярко-красная бусина, величиной с ягоду черешни.
Бусина чуть ли не обжигала кончики пальцев — это означало, что Лью всё это время оставался на связи, но терпеливо ожидал, пока Адайн останется в одиночестве. В этом был резон. Люди не знали о секретном способе связи драконов и не должны были знать. Как и об остаточной магии, которой обладали обитатели Грайгцура.
Ещё тысячи лет назад драконы нашли способ сохранять крупицы магии, что покидала их мир. Однако они укрыли это от людей, чтобы те не использовали опасные знания во вред себе и себе подобным. Может быть, именно поэтому его отец — бывший король драконов — принял решение помочь человеческим королям в войне с кочевниками? Этого Адайн достоверно не знал.
Он знал лишь одно: вторая бусина, висящая на его шее, бирюзовая с белыми прожилками, уже никогда не нагреется и не зазвучит глубоким бархатным голосом, ласкающим слух, ибо принадлежит… принадлежала его любимой, его жене, женщине, созданной для него самой природой — Нэрис Мэйб из славного рода Дарсгуард, которая погибла, защищая приграничный мадхавский Кериб.
10
Лика
Сидя в ванной, наполненной ароматными эссенциями и глядя в потолок, расписанный пионами и гортензиями, Лика пребывала в тягостных раздумьях.
С утра она, уже по привычке, сбегала на рынок к гадалке. И по привычке же чувствовала ступор от каждого чоркиного слова. Но если раньше её мнение о советах кочевницы быстро менялось — размышляя, Лика начинала видеть в них смысл, и чётко понимала, что нужно делать, то сегодня всё было ровно наоборот.
Чорка сказала несколько вещей: смотреть на него почаще, но не так, как Лика, будто съесть его хочет, а с лёгким интересом, граничащим с равнодушием. Откуда чорка знала, как именно Лика смотрит на Адайна — отдельный вопрос, который лишь добавлял тревожных размышлений принцессе Ардара.
По-настоящему её расстроило другое. Лика пожаловалась, что драконий король не танцует на балах. На это чорка усмехнулась: