На мгновение Лика задумалась. Ситуация выглядела примерно так: на человеческое королевство напали драконы, королеву схватили и держат в темнице. По законам истории верные подданные, из числа особенно совестливых и жертвенных, должны обязательно броситься спасать свою правительницу.
«И ведь обязательно бросятся,» — вдруг осознала она.
А так как они понимают, что шансы на успех нулевые, попробуют увеличить их собственным количеством. Значит жертв будет много.
В горле мгновенно пересохло, и фраза…
— Лучше одна я, чем десятки их.
…далась с трудом.
— Да, лучше одна ты, чем сотни тысяч невинных, — уточнил Адайн её догадку.
Сюр. Бред. И эта щепетильность дракона в цифрах показалась настолько издевательской на фоне творящегося кошмара, что плывущее сознание Лики вдруг обрело какую-то нереалистичную прозрачность и чёткость:
— Почему думаешь, что их будет так много? Мероприятие-то самоубийственное.
Адайн хмыкнул:
— Люди не отличаются рациональностью. К тому же из тебя вышла хорошая королева. Жаль, только глупая.
— Я есть творение твоих… лап, — пафосно проговорила Лика.
— Да, ведь я только и делал, что улучшал тебя. Столько сил вложил… Ты сама всё испортила.
— Не правда, — почему-то хотелось вредничать.
— Лика, вспомни хорошенько свой путь, — раздражённо перебил её Адайн. — Когда всё пошло наперекосяк?..
А ведь он был прав. Тысячу раз прав. Опальная королева взобралась на лавку с ногами, подобрала коленки и облокотила голову на старую-старую кирпичную стену…
69
Адайн
12 часов назад, Грайгцур
Маги всё ещё совещались.
Адайн мерил шагами амфитеатр — дурацкая привычка досталась ему от Ликарии…
«Лика-а…» — болезненно сжалось сердце и захотелось кричать.
Не сейчас. Потом. Когда всё закончится. У него будет целая вечность, чтобы отгоревать…
Он понимал сложность решения магов.
Адайн попросил о снятии именно второй печати молчания — об источнике магии, — ибо только так можно было без оглядки на смертельный спусковой крючок клятвы официально подтвердить факт своей женитьбы на человеческой королеве Ликарии.
И всё разъяснить.
Начать с того, что запрет на повторный брак для вдовцов не обусловлен какой-то опасностью для жизни, не уберегает от разрушительных последствий для общества, ибо нет никаких последствий, кроме счастья влюблённых.
Далее он хотел поделиться собственным опытом, рассказать, что повторная влюблённость — не болезнь и не помешательство. Так бывает. С этим можно жить. Отрицать же влечение или бороться с ним — значит идти против природы, а такие случаи очевидно бывали, правда, из боязни всеобщего порицания, стаи тщательно скрывали их.
Сняв вторую печать, он смог бы объяснить, как важен был для него брак с Ликарией. Драконы бы поняли — каждый из них пережил лихорадку любви.
И как дорог стал Ардар.
Как важно беречь человеческие королевства.
От вмешательства магии.
От преждевременных колоссальных сдвигов в жизни людей.
От главной опасности — подземных источников магии на территориях Ардара и Мадхавы. Сейчас они запечатаны. Но будут вскрыты, при скоплении критического количества эманаций от артефактов.
Адайн с ужасом представлял, что начнётся, когда люди вдруг тоже обретут магические силы… Какие бури поднимутся, когда схлестнутся противники и сторонники магов. А после, согласно ходу истории, маги начнут биться между собой, выгрызая себе сначала области влияния, а далее, по мере развития магического искусства, — право на Тьму или Свет, или на Тень.
В общем всё то, что тысячелетиями переживал Грайгцур.
Одно он знал наверняка: человеческие королевства не переживут и десятка лет магических схваток. Там в принципе, немногие выживут.
Что же до драконов, в случае обнародования сговора Ковена магов и его влияния на браки, все будут неприятно удивлены и явно озадачены. Но драконы по большей части — цивилизованные существа. И чтут закон. Рано или поздно разногласия будут улажены. А с самыми упёртыми, пожелавшими вне очереди стать магами, справится усиленная Охрана на входе в Хрустальные своды.
В целом же всеобщее возмущение ограничится жаркими спорами в гостиных и множеством обращений драконов ко всем власть предержащим.
Что ж, им придётся поработать, терпеливо давая разъяснения, хотя бы в той же прессе. Особенно трудно придётся Ковену. Ведь надо будет как-то объяснить огромному королевству, почему магов всего 12?
«Действительно, почему? Ни больше, ни меньше, а именно дюжина».
Впрочем, Ковен Адайну почему-то было не жаль.
Что касается первой клятвы — снимать её опасно для магов. Только просьбу об этом Ковен может расценить, как угрозу.
Во-первых, потому что в случае снятия Адайн сможет сразу начать применять свою магию. Открыто. А не в обособленном пространстве Хрустальных Пещер. И мстительно. Например, вызвав одного из магов на дуэль — архаичный закон, однако всё ещё действующий. А что, убьёт сразу двух зайцев: и Ковен проредит, и общественный резонанс устроит. Причём разгребать резонанс будут маги. А что Адайн? А ничего. Ему закрывает рот вторая печать.
Во-вторых, он сможет сделать себе новый Ковен. Молча. Не особо разъясняя. Просто приказав 50-ти женатым драконам отправиться в Пещеры.
И да, в результате клятва всё же может его убить. Но бомба-то будет заложена — 50 нелегальных магов… Как они отреагируют, когда поймут, что обрели магический дар? Куда направятся? Что предпримут? Как преподнесут общественности сие открытие?
А Ковен? Как будет справляться? Можно не сомневаться: начнут с отлавливания. Возможно, даже пойдут на уничтожение. А ведь там обязательно окажутся несколько отпрысков влиятельных стай. Интересно, как отреагируют законопослушные драконы не на централизованное сообщение от институтов власти, а на подобные инциденты и стихийное распространение магии?
В случае же, если клятва не убьёт его… Ковену конец. Ибо когда контроль над магией перейдёт к королю, 12 избранных магов потеряют право голоса. А Ковен без права голоса — всё равно что отсутствие Ковена.
И да, наступит дисбаланс. Естественно, как король, он искренне этого не желает, более того, хотел бы избежать.
Но Ковен вряд ли об этом догадывается. Ведь мерит всех по себе. А, как недавно на личном опыте выяснил Адайн: амбиции магов весьма неуёмные и негуманные…
После длительного совещания маги наконец-то расселись по местам. Даэрон подождал, пока не наступит звенящая тишина, и с улыбочкой озвучил вердикт:
— Мы готовы снять первую клятву.
Что? Неужели Адайн ошибся, и маги не видят в нём угрозы? Впрочем, когда он им угрожал? Будучи наследником трона, он с детства старался быть воплощением честности и благородства. К тому же природа наделила его огромным запасом терпения.
«Который, правда, закончился,» — подумал он не без злорадства. — «Но об этом всем вам только предстоит узнать».
— Без снятия второй печати разговор будет неполным, — Адайн разочарованно развёл руками. — Я не смогу изложить все свои доводы. Очень жаль.
Жалость он испытывал вовсе не потому, что останется непонятым и не получит поддержки. А только потому, что он-то всё равно исполнит задуманное. Вот только его методы не понравятся ни Парламенту, ни законникам, ни Ковену.
«Ардару они, к сожалению, тоже не придутся по вкусу».
— Хорошо… — тихо проговорил Даэрон. Видимо, что-то в изменившемся облике Адайна заставило магов изменить свой настрой. — Мы готовы снять обе клятвы.
— Действуйте.
— В обмен на…
— Что?
— …дополнительный ритуал. Во имя спокойствия в Грайгцуре и во имя вашей репутации, вместе с клятвами мы снимем с вас пояс, свидетельствующий о браке.
12 часов спустя, Ардар
Лика
Вынырнув из потока мыслей, Лика поняла, что по-прежнему сидит на скамейке. И Адайн всё ещё тут. Он отставил подсвечник на пол, положил рядом серебряную тиару — он и раньше не особенно любил носить её, — и сам сидел тут же, глядя на неё сквозь ржавые прутья.