— Ваше величество, — вдруг подал голос король Мадхавы, глядя на Ликарию, — позвольте дать вам совет: не опирайтесь на Ковен. Маги коварны, а их преданность подобна флюгеру. При первой же возможности они предадут вас. И вас, — последние слова Бриджеш адресовал Адайну.
— Не беспокойтесь, ваше величество, — Адайн потёр запястье, изуродованное ещё несколько дней назад двумя заметными шрамами. — Маги Ковена, из числа оставшихся в живых и сохранивших магический дар, принесли клятву верности представителям рода Ясскарладов и Морриганов. Потому я и оставил их за спиной. Нам больше ничего не грозит.
— Почти… — прошипел Эрик, бросая неуловимо коротким движением нож в королеву Ардара.
Лика даже испугаться не успела. Просто заметила краем глаза, как нечто тёмное метнулось к ней. Бесшумно блеснуло в воздухе, чтобы вонзиться прямо в грудь…
Правда, не успело оно вонзиться, Адайн опередил, окутал нож заклинанием, и в парчовый лиф Ликиного платья прыснула горсть металлической пыли. Прыснула и опала.
— Ох, Эрик… — вздохнула Ликария, стряхивая металлический песок с подола. — Нет, даже после этого я оставлю тебя жить, — проговорила она задумчиво.
— К-как?!! — короля риамонта, выпучившего глаза, просто трясло от бессильной злобы.
— Ты прав, в этой комнате нет ни никого из Ковена, — начала объяснить ему Ликария. — Все маги сейчас стоят у окон дворца, потому что каждый из них отвечал за свою часть дворцовой территории, на которой действует заклинание распада вашего оружия. Но мне и не нужны маги Ковена. Достаточно того, что Адайн — маг. И так как это большая тайна, вы попали на вторую клятву молчания.
Бриджеш вздохнул, чтобы что-то сказать.
— Не беспокойтесь, ваше мадхавское величество, — опередила его Ликария. — Драконий король меня тоже не предаст. Но если я расскажу, почему, вам обоим придется перенести третью клятву молчания.
Эрик отчаянно ударил себя рукой по лицу. Бриджеш инстинктивно попятился:
— Пожалуй, мы ограничимся двумя.
— Вот и славно, — тяжело выдохнула Лика, оглядывая тронный зал, будто лично каждый его уголок отдраила.
Снова повисло молчание…
Наконец Эрик, который уже справился с внутренней истерикой, вытер пот со лба и осторожно поинтересовался:
— Это всё?
Ликария отрицательно мотнула головой:
— Есть ещё одно дело.
Адайн вопросительно повернулся к ней. Лика же опустила ресницы и начала говорить тихо-тихо:
— После всего, что произошло, я оставила вас в живых… Да, сейчас вы унижены и напуганы, но это ведь не главное. И не надо быть магом с метальным даром, чтобы угадать ваши мысли… каждого из вас с детства учили думать на перспективу. И теперь вы оба утешаете себя лишь одним — мечтой о том счастливом дне, когда сегодняшний вечер останется позади. Далеко позади… когда не только ворота моего дворца раскроются перед вами, и ваши дворцы и подданные услужливо примут вас, но и когда родные уютные стене и любимые люди и вещи, заберут воспоминания о сегодняшнем дне… сотрут память обо мне… о моих родителях… и о том, что вы сделали с ними, — Лика распахнула мокрые от слёз глаза. — Так вот, я отпущу вас живыми и невредимыми… Но я не позволю вам забыть!.. С этого дня вы постоянно будете видеть меня. И вы не избавитесь больше ни от меня, ни от воспоминаний об этом унижении, ни от мыслей о том, что вы сделали пять лет назад. И даже стены ваших дворцов не спасут, — добавила она зловеще. — Я проникну и туда…
— М-магией? — дёрнулся нервно Эрик.
— Нет, — лицо Ликарии искривилось от отвращения. — Вашими любимыми вещами.
— Какими, позвольте поинтересоваться? — насупился Бриджеш.
— Деньгами. Это ведь и есть то, что вы любите больше всего? Всё ради этого! — Лика обвела рукой тронный зал. — Всё это — власть и влияние… всё ради денег. Ради монет… Документы о согласии на денежную реформу подпишите прямо сейчас, — строго добавила она.
— Лика, это недопус… — начал было с сомнением Адайн.
— Это то, на что Грайгцур закроет глаза, — безапелляционно заявила королева Ардара. — Завтра же на монетном дворе начнут чеканить новые монеты с профилем Ликарии Первой. Вашим величествам поручается как можно скорее вывести из оборота монеты Риамонта и Мадхавы. Металлолом доставить сюда. Через месяц обращение любых других денег, кроме единых монет Континента, будет считаться незаконным и караться согласно соответствующим законам.
Лика хлопнула в ладоши.
Двери распахнулись, и в тронный зал вошли секретари с чернильницами, деревянными планшетами и разложенными на них свитками с законными Актами.
Оба короля подмахнули документы, не читая.
Секретари молча вышли из зала.
И только когда в зале воцарилась тишина, Ликария поднялась с трона и холодно произнесла:
— Аудиенция окончена. Доброго вечера, ваши величества.
Не веря своим ушам, оба короля поспешили покинуть тронный зал. Пока Бриджеш семенил, а Эрик размашисто шагал к выходу, Лика спустилась с тронного постамента и сняла с головы тяжёлую тиару.
А когда дверь за монархами закрылась, что было сил швырнула свою корону в дубовые створки!
Всхлипнула… хотелось орать. Хотелось обернуться драконом, магом, на худой конец стражем, владеющим мечом, чтобы подбежать к дверям, распахнуть их ногой, догнать удаляющихся врагов и добить их, просто уничтожить к хосовой матери!!!!
Только она знала, что не смогла бы… а если и смогла, то не простила бы себя потом.
Ноги подкосились. Упала бы, если б Адайн не подхватил. А он обхватил руками и прижал к себе. И вместо того, чтобы радоваться, они оба сидели на холодном каменном полу. А в груди разверзалась бескрайняя, давящая пустота.
— Плачь… — прошептал Адайн, прижимая сильнее её безвольное тело. — Плач, Лика, самое время.
И она заплакала. Сначала навзрыд и криком… потом выла… через время просто вздрагивала, всхлипывая, пытаясь излить слезами, вычерпать из души бесконечное, глубокое горе, а оно…
— Я не понимаю, — шмыгнула она носом, осознав, что солнце давно село, что к ним в Зал никто не зашёл, и теперь они сидят в темноте. — Я же королева… я даже отомстила, насколько смогла… почему? Почему мне не стало легче? — внутри снова всё сжалось, и очередная порция горячих слёз покатилась по щекам.
— Стало, — Адайн поцеловал её в лоб и провёл ладошкой по волосам, — просто ты ещё не поняла. Но рано или поздно поймёшь и почувствуешь.
— А ты? — Лика подняла к нему мокрое лицо и увидела в тусклом ночном свете, что его ресницы тоже блестят. — Тебе стало легче?
По гладкой щеке драконьего короля скатилась слеза:
— Не знаю, — он стёр её ладонью.
— Кажется, я поняла: это бездонный колодец. Его не испить, не осушить… Как же тогда жить?
— Я обязательно расскажу тебе. Только не сейчас, — её муж поднялся на ноги, поднял её и повёл к выходу из тёмного тронного зала.
— А когда расскажешь? — спросила доверчиво Лика.
Адайн вздохнул. Немного помолчал. А потом уверенно ответил:
— Лет через пять.
78
Пять лет спустя
Стоя в тени выхода на балкон перед торжественным появлением перед подданными, Ликария вдруг вспомнила тот единственный момент в своей жизни, когда швырнула корону…
Кажется, драгоценная тиара пролежала тогда до утра, до тех пор, пока её не нашёл кто-то из слуг или стражей. И потом её, немного помятую, но по-прежнему мрачно мерцающую ониксами, Ликария надевала не раз, ведь на следующий день началась череда погребальных церемоний.
А ещё была свадьба.
На следующий день Адайн должен был улетать.
— Лика, — произнёс он, как бы между прочим за поздним утренним кофе. — Полагаю, величайшая глупость и дальше скрывать наш с тобой брак.
— М?.. — она тогда чуть булкой не подавилась.
Сонмы мыслей одна другой горше мешались в её голове, но все их разом смела неожиданная фраза Адайна. Хорошо, они объявят о браке, но что потом?.. Как отреагирует Грайгцур? А Ардар, и министры, и подданные?
Адайн же вдруг бухнулся на одно колено и протянул золотое кольцо с большим алым камнем. Пояснив тихо: