В значительно смягченной форме обычай нападения жениха на невесту существовал у арабов Синая. Невеста скрывалась в горах, где ее захватывал жених с помощью двух друзей. Общественное мнение требовало от невесты, чтобы она активно защищалась. Но после подавления сопротивления невесты, жених и его друзья ограничивались лишь тем, что доставляли ее в шатер ее отца и силой водворяли на женскую его половину. А затем начинались последующие свадебные церемонии (Геннеп А. ван. Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов. М., 1999, с.115–116).
Пережитки оргиастических нападений мужчин можно обнаружить не только в женских, но и в мужских посвятительных обрядах. У кикуйю Восточной Африки юноши во время инициаций для того, чтобы перейти в разряд взрослых мужчин, должны были совершить церемониальное изнасилование женщины, обязательно принадлежавшей не просто к другой деревне, но, по возможности, к другому народу. С этой целью юноши, объединенные в группы, бродили в поисках подходящего объекта по местностям, далеким от их родного селения. После исполнения этого акта юноши демонстративно отбрасывали эмблемы, свидетельствовавшие об их принадлежности к разряду неофитов. У некоторых групп этого народа реальное изнасилование иногда заменялось имитацией насилия (Lambert Н.Е. Kikuyu Social and Political Institutions. London etc., 1965, p.53–54)
У многих народов Африки юноши во время инициаций жили вне деревни в лесу, где строили себе жилище. У бу-шонго в это время ни одна женщина не могла их видеть. Если юноши замечали женщину, они затаскивали ее в лагерь и насиловали (VansinaJ. Initiation Rites of Bushong //Africa. 1955. Vol.25. № 2, p.138–142). Существование и права, и обязанности юношей совершать в период инициаций насилие над женщинами зафиксировано у коса Южной Африки и народов Сенегала (Maclean J. Compendium of Kafir Law and Customs… Mount Coke, 1858; p.98, 101; Reade W. Savage Africa… London, 1863, p. 152.). Неограниченной половой свободой пользовались во время инициаций юноши у племен Юго-Восточной Австралии (Howitt A.W. The Native Tribes of South-East Australia. London, 1904, p.233, 256)
Так как в конце эпохи праобщества женщины жили oi-дельно от мужчин своей праобщины, то мужчины других праобщин могли нападать и нападали на жилища или группы жилищ, в которых обитали женщины.
Пережитки такого рода нападений зафиксированы у западных мандари Африки. У них юноши во время инициаций после периода пребывания в изолированных жилищах совершали путешествия по территориям соседних племен. Главная цель при этом состояла в выявлении домов девушек и планировании нападений на них. Когда они обнаруживали девушку, то окружали ее и забирали у нее украшения. Если она отказывалась их отдать, юноши издевались над ней и доводили до слез. Но до реального изнасилования дело обычно не доходило (Buxton J.В. Initiation and Beed-Sets in Western Mandari //Studies in Social Anthropology. Ed. by J.H.M. Beattie and R.G. Lienchardt. Oxford, 1975, p.319–320).
Сходные обычаи существовали у русских крестьян XIX в. Обычным явлением в русской деревне были вечеринки. Организаторами их были девушки, собиравшиеся в определенном жилище, которое на время становилось своеобразным девичьим домом. Вслед за девушками на вечеринки являлись парни. И в некоторых местах России приход парней на вечеринки носил крайне своеобразный характер. Вот картина, типичная для Елатомского уезда Тамбовской губернии. „Тихо собираются они (парни — Ю.С.) кругом избы (где уже находятся девушки — Ю.С.) и разом врываются потом через двери и окна; тушат свечи и бросаются кто на кого попало. Писк девушек заглушается хохотом ребят; затем все оканчивается миром; обиженный пол вознаграждается скудными гостинцами. Девушки садятся за донца, но постоянные объятья и прижимания мешают работе. Завязывается ссора: обе стороны вступают в состязание и обычные победители-ребята утаскивают каждый свою жертву: кто на полати, кто на двор, кто в сенцы. Игры, — подчеркивает информатор, — повторяю, носят характер дикий: в основе их лежит чувство полового общения и чувство это обнаруживается в каждом слове, в каждом движении молодых людей" (Звонков В. Современный брак и свадьба среди крестьян Тамбовской губернии, Елатомского уезда //ИОЛЕА. Т.61. М„1889, с.25–26).
В Новгородском уезде одноименной губернии, „когда крестьянские девушки, в числе 5–6, в банях осенью треплют и чешут лен, тогда парни молодые артелями ходят по баням, пугают девушек, бросая камни или палки в окна бань, разламывают двери или кровлю бани и, взойдя в нее, производят шум, буянство и нередко драку" (Зеленин Д.К. Описание рукописей Ученого архива Императорского Русского географического общества. Вып.2. Пг., 1915, с.854). В Хотеновской волости Кирилловского уезда Новгородской губернии, когда девушки собирались на „биседу" (вечеринку) в бане, приходили ребята „позубоскалить", а если можно и „попугать девок". Особенно большой переполох поднимался, когда нечаянно или благодаря хитрости парней гасла лучина и в бане воцарялась темнота (Новожилов А. Деревенские „биседы" //ЖС. 1909. Вып.1, с.64). В Данковском уезде Рязанской губернии вечеринка иногда завершалась буйным разгулом парней, которые били окна, посуду, громили горницу, причем нередко доставалось и хозяйке дома (Семенова-Тян-Шанская О.П. Жизнь „Ивана" //ЗИРГООЭ. Т.39. СПб., 1914, с.37–39).
В местностях по среднему течению Северной Двины (Архангельская губерния) в летнюю пору девушки ездили доить коров на островные пастбища, где и оставались ночевать в избушках. В каждой из них были девушки только одной деревни. Ночью туда приезжали парни из соседних деревень. „Они пугали девушек, разбойничали, выламывали крышу и двери, хлестали их прутьями, после чего катались по лежащим на полу девушкам „от стены к стене", и все разбивались на пары". Все это имело специальное название — „красование" (Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX — начала XX в. М., 1988, с.236, 256).
У нивхов Дальнего Востока, когда женщины группами отправлялись на несколько дней за ягодами и сараной в места, очень отдаленные от селений, на них совершали нападения ватаги юношей. Если женщины оказывали сопротивление, молодые люди не останавливались перед насилием. Все это обозначалось специальным словосочетанием, которое в переводе на русский язык означает „за женщинами охотиться" (Штернберг Л.Я. Социальная организация гиляков //Штернберг Л.Я. Семья и род у народов Северо-Восточной Азии. Л., 1933, с.125).
У кубео Южной Америки на траурную церемонию прибывало много гостей из разных селений Для первого ее этапа было характерно строгое ритуальное разделение мужчин и женщин. А затем следовало нападение мужчин на женщин с имитацией изнасилования. Вслед за ритуальным изнасилованием следовали реальные половые акты между чужими друг другу мужчинами и женщинами (Goldman I. The Structure of Ritual in Northwest Amazon //Process and Pattern in Culture. Ed. by R.A. Manners. Chicago, 1964, p. 114–119).
22 (К с 608, абзацу 3)
Явным пережитком оргиастических нападений является группа обычаев, отмеченная у целого ряда народов. У некоторых племен Северного Ирана, когда женщины сообща работали в поле, ни один мужчина-чужак не мог пройти мимо них, не уплатив выкупа. Иначе он рисковал подвергнуться такому обращению, которое было характерно для тробриан-ской йаусы (устное сообщение С.П.Толстова).
В Южном Дагестане в селениях Ашти, Ицари, Сутбук, Дзилебки, Урцахи и Уркарах до сравнительно недавнего времени существовал обычай пленения постороннего мужчины женщинами, работающими в поле. Пленного отпускали после уплаты им выкупа. (Шиллинг Е.М Кубачинцы и их культура: Ист. — этногр. этюды /ТИЭ Т.8. М.; Л., 1949, с. 189–190) В 60-х годах XIX в. в Южном же Дагестане был зафиксирован другой вариант того же обычая. Приводим сообщение П.Петухова. „В магалах Тау горного Кайтага мужчина, по несчастью встретившийся с толпой женщин и девушек, делается их жертвой: его обезоруживают, принуждают танцевать, прыгать и исполнять все их прихоти; достаточно натешившись, они отпускают свою жертву при громком хохоте и остротах. Это случается особенно в тех случаях, когда женщины выходят из аула для сбора моха и особой травы на брачные подушки и тюфяки новобрачным" (П-ов П. Очерк Кайтаго-Табасаранского округа (в Южном Дагестане)//Кавказ. 1867. № 13. 12 (24) февр.).