Основной формой приспособления ранних предлюдей к среде была деятельность с использованием орудий. Поэтому объективной необходимостью было ее дальнейшее совершенствование.
В определенных пределах прогресс праорудийной деятельности был возможен и без изменения морфологической организации индивидов: путем проб и ошибок, закрепления удачных действий и торможения неудачных. Более совершенные действия не только закреплялись у данного индивида. Они усваивались путем подражания остальными членами объединения. Все это происходило без участия отбора.
Рано или поздно, однако, дальнейшее развитие праорудийной деятельности становилось невозможным без такого изменения морфологической организации индивидов, которое делало бы их более способными к действиям с орудиями. Это совершенствование способности индивидов к праорудийной деятельности происходило под действием индивидуального естественного отбора.
Но рано или поздно наступило время, когда возможности совершенствования праорудийной деятельности были исчерпаны и дальнейшее развитие морфологической организации не могло обеспечить ее прогресса. Начиная с этого момента, единственно возможным способом совершенствования деятельности по приспособлению к среде с помощью орудий стало совершенствование применяемых орудий, т. е. их изготовление. На смену праорудийной деятельности пришла орудийная с двумя ее компонентами: орудийно-созидательной деятельностью и орудийно-присваивающей.
Уже праорудийная деятельность отличалась от прочих видов поведения животных. Тем не менее она относилась к тому же качеству, что и поведение животных в целом. Праорудийная деятельность была деятельностью приспособительной. Такой же была и деятельность по использованию искусственных орудий для присвоения природных предметов или защиты от опасности.
Что же касается деятельности по изготовлению орудий, то она приспособительной не была — она была деятельностью производственной. Действие по изготовлению орудия не представляет собой акта приспособления к среде. Оно само по себе биологически бесполезно. Лишь использование того или иного орудия для охоты, обороны и т. п. представляет собой акт приспособления (адаптации) к среде.
Но степень успешности действия по приспособлению с помощью орудия во многом зависит от совершенства применяемого орудия, а следовательно, и от меры развития действий по его изготовлению. Производственная деятельность, сама не будучи приспособительной, в то же время составляла на стадии поздних предлюдей необходимое условие успешной адаптации к внешним условиям существования. Без прогресса этой деятельности было невозможно совершенствование приспособления к среде. Поэтому ее развитие было объективной биологической необходимостью. И в то же время, производственная деятельность не могла развиваться таким же образом, каким шло совершенствование праорудийной деятельности, ибо она сама по себе взятая была биологически бесполезной.
Развитие орудийно-созидательной деятельности так же, как и орудийно-присваивающей, требовало и предполагало изменение морфологической организации индивидов. Изменение морфологической организации при ее приспособлении к орудийно-присваивающей деятельности происходило под действием индивидуального естественного отбора. Особенности, делавшие индивида более способным к использованию орудий для охоты и обороны, давали ему прямые преимущества перед другими членами группы, позволяли выжить и оставить потомство.
Конечно, некоторые из особенностей, которые делали индивида более других способным к орудийно-присваивающей деятельности, могли быть одновременно и теми, что способствовали успеху орудийно-созидательной деятельности. Однако были и такие, которые, делая более успешной производственную деятельность, в то же время не давали индивиду никаких преимуществ в орудийно-присваивающей деятельности. Разумеется, использование более совершенных орудий в принципе всегда делало более совершенной и деятельность по их использованию. Но более совершенные орудия, созданные одними индивидами, могли быть использованы другими, не способными в силу своих морфологических особенностей изготовить их.
Таким образом, индивиды, по своим морфологическим и иным данным более способные к производственной деятельности, не имели никаких биологических преимуществ по сравнению с теми особями, которые такими способностями не обладали. В результате такие особенности их морфофизиологической организации не могли возникнуть и совершенствоваться под влиянием индивидуального отбора.
Но если такого рода особенности не давали никаких преимуществ одним членам объединения перед другими его членами, то наличие в объединении индивидов, более способных к производственной деятельности, делало всех его членов вместе взятых более приспособленными к среде, чем членов тех объединений, где таких индивидов либо совсем не было, либо их было меньше. Поэтому здесь с неизбежностью должен был начать действовать грегарно-индивидуальный отбор, Только под его воздействием могло идти и шло развитие способности к производственной деятельности. При этом сам этот отбор приобрел особый характер, который ранее в животном мире был ему не присущ.
Праорудийная деятельность в определенных пределах могла развиваться независимо от обычного естественного отбора путем накопления индивидом опыта и заимствования его другими особями через подражание. Таким образом передается опыт не только праорудийной, но и всей вообще индивидуально приобретенной (условно-рефлекторной) деятельности у высших млекопитающих. Однако в животном мире нет материальных структур, в которых этот вид опыта мог бы закрепиться. С появлением производственной деятельности положение изменилось.
Начиная с определенного этапа развития производственной деятельности, изготовленное орудие стало не чем иным, как материализованным, объективно зафиксированным опытом действий по его изготовлению. Каждое новое поколение, вступая в жизнь, получало в свое распоряжение этот закрепленный в вещах опыт, обогащало его и в таком виде передавало следующему.
В результате появился особый материальный процесс — эволюция орудий. Он качественно отличался от эволюции организмов, ибо не направлялся естественным отбором. Это не значит, что развитие орудий вообще не было первоначально связано с естественным отбором. Вплоть до возникновения человека современного физического типа (неоантропа, Homo sapiens) развитие производственной деятельности рано или поздно приходило в противоречие с морфологическим обликом производящих существ и требовало его изменения, которое могло происходить только под действием отбора. Однако этот отбор не определял направление развития организма. Напротив, само действие отбора направлялось процессом эволюции орудий Такой отбор был подчиненным фактором, при помощи которого производственная деятельность формировала морфологический облик производящих существ. Его с полным правом можно назвать производственным грегарно-индивидуальным отбором. Возникнув, производственная деятельность подчинила себе не только грегарно-индивидуальный, но и грегарный отбор. Развивающаяся производственная деятельность рано или поздно предъявила к грегарной организации определенные требования, которые могли быть реализованы лишь в результате действия грегарного отбора.
Большая способность к производственной деятельности не обеспечивала индивиду никаких преимуществ перед другими членами объединения. Это верно и в том случае, если рассматривать отношение индивида только к внешней природной среде. Однако необходимо принять во внимание и отношение индивида к другим членам его группы, ибо и от этого в известной степени зависело, сможет ли данная особь выжить и оставить потомство. По отношению к предлюдям можно говорить не просто о некоторой, а о значительной зависимости.
Чтобы предчеловек мог нормально существовать и развиваться, он должен был систематически получать мясо. Однако доступ к мясу зависел от его положения в существующей в стаде иерархической системе. Только доминирующим индивидам был гарантирован доступ к мясу. Большая по сравнению с другими членами группы приспособленность к производственной деятельности не была таким качеством, которое могло бы доставить предчеловеку высокий статус в системе доминирования — это обеспечивалось обычно агрессивностью, смелостью, значительной физической силой, которые совершенно не обязательно должны были сочетаться с большей, чем у остальных членов стада, способностью к изготовлению орудий.