На этом празднике люди веселились каждый год, и всем, по большому счету, было все равно, что отмечали они не победу, а поражение, и что данийцы теперь облагают всю Словению огромными налогами.
Ярмарка проводилась на главной мощеной красным камнем площади, рядом с Домом Совета.
Сердобольные гномы, со странным акцентом, торговали едой и оружием, украшениями из полудрагоценных камней. Огромные свиные окорока, такие неестественно большие, что это наводило на мысль о колдовстве, закопченные на открытом огне, пахли так, что в желудке начинало сводить. Сыры с добавками, от белого до оранжевого цветов и самые дорогие красные, доступные только купцам, заставляли закрывать глаза. Мед в сотах, бочонки с темным горьким пивом, сваренным по рецепту, бережно хранимому гномьей братией.
Здесь же торгующие эльфы, красивые как боги, смотрели на всех со странным пренебрежением. Молодые девицы и женщины собирались вокруг этих лотков, чтобы полюбоваться, а может и купить, тонкие как паутина, мягкие ткани с блестящими рисунками, шубки из лисьего меха, штаны из мягкой оленьей кожи, пояса и, конечно, сапожки теплые, с острым носом и толстым каблуком. Все цокали языками и, смущенные высокой ценой, спешили к другим лоткам с менее дорогими товарами.
Сильный и забористый мороз разрумянил щеки совершенно счастливой Динарки, которая, расталкивая народ, быстренько пробиралась на Северную площадь, где должны были давать концерт "Бояны". Я нехотя плелась за ней, постоянно получая толчки, то в спину, то в бок. Телосложения я была хрупкого, поэтому особенно сильные удары заставляли меня отступать и терять из виду подругу.
- Вон они, - вдруг дико заорала та, распугивая окружающих. Ее приняли, как минимум, за сумасшедшую и создали вокруг свободное пространство. Воспользовавшись этим, я, наконец, смогла без труда догнать ее.
- Веселые Боянисты?
- Бояны!
Судя по счастливому лицу подруги, можно было подумать, что ей предложили совершенно бесплатно отужинать в харчевне "Веселый поросенок".
Усиленно работая локтями, мы добрались до середины площади, это было какое-то светопреставление. Девушки, одни девушки, помладше и постарше, красивые и не очень, орали, визжали и тянули руки куда-то вперед. За всем этим гамом едва угадывалось, непонятно откуда доносившееся пение, довольно фальшивых голосов:
Плакала береза, красными листами,
Плакала осина кровавыми слезами...
- Какими слезами? - смутилась я.
- А какая разница! - крикнула Динарка мне в лицо, - Главное, это же они поют. Давай пробираться к сцене, а то здесь ничего не видно.
Толкаясь и ругаясь, с довольно приличного вида девицами, мы двигались вперед. Сценой оказались две телеги, соединенные вместе. Четверо молодых парней что-то голосили под звуки лютни.
- И что, - нахмурилась я, - я ради этого так рано вставала сегодня? Пойдем лучше на соревнования лучников смотреть.
- Дура ты, Аська, - скривилась подруга, направляя влюбленный взгляд на парней, - они же такие, такие...
- Какие? - хотела было поинтересоваться я, но не успела. Какая-то особенно наглая девица решила забраться на телегу, чтобы потрогать предмет своего восторга. Глядя на нее, орущая толпа совершенно озверела, и вся эта женская масса начала наступать на бедных певцов, пытаясь оторвать кусочек одежды или вырвать у них из рук, на худой конец, лютню. Видимо это делалось для того, чтобы потом плакать по вечерам, глядя на инструмент, и стараясь не думать о том, что сами же и придавили обожаемых "Боянов". Мальчики побледнели и сбились в кучку, пытаясь отразить ударами ног наиболее прытких. В это время на телегу забрался странный толстый гном в невообразимом полушубке, из-под которого торчал ярко желтый костюм, и совсем по-женски заголосил тонким голосом: "Мама, касатиков убивают!" Его голос сошел на нет, когда какая-то девчонка-малолетка схватила его за камзол и попыталась оторвать кусок. "Дура! - орал он. - Я всего лишь импресарио, у них одежду рви, - тыкал он пальцами в горе-музыкантов, - а меня в покое оставь!"
Я начала развлекаться, громко смеялась и прикрикивала: "Разденьте их догола!", пока не почувствовала, что толпа по-настоящему наступает, и нас с Динаркой просто подминают под себя не в меру влюбленные дамы. Когда мы оказались уже рядом с телегой, и отступать было некуда, я крикнула: "Динара, вниз, под телегу!" Не дожидаясь повторного приглашения, подруга шлепнулась на колени и отползла в убежище, следом за ней и я. Какого же было мое удивление, когда мы обнаружили там всех четырех красавцев и несчастного гнома в разорванном полушубке. В пылу страстей дамы даже не заметили, что их герои спрятались поближе к земле. Зрелище было жалкое и уморительное, но подружка не растерялась и с совершенно счастливым видом протянула свиток: "Крестик поставьте, ну хоть один!", - пискнула она.
Парни шарахнулись, было, из-под телеги, но быстро вернулись назад, а гном закрестился и запричитал: "Чур меня, чур меня!" Я расхохоталась страшным голосом, как настоящая ведьма. "Бесы! - охнул пискляво гном, хватая за грудки то одного парня, то другого, - За какие же грехи посланы? И чем я провинился-то?"
Я отсмеялась, отдышалась и обратилась к парням, которые казались более или менее вменяемыми.
- Обедом накормите, вытащу!
Не долго думая, парни замотали головами. Я вылезла из-под телеги как раз вовремя, девицы сообразили, что "Боянов" нигде нет, и решили громить площадь. Забравшись в самую гущу, я сложила ладони рупором и крикнула, а потом указала в сторону Главной площади:
- Вон они! Они туда побежали!
- Вон они! Вон они! - раздалось вокруг. Толпа озверелых поклонниц моментально двинулась в указанном направлении, сметая все и всех на своем пути.