Шон. Высокий и большой, даже крупнее меня, но у него есть один минус. Он немой. Не разговаривает вообще, зато охотно слушает то, что ему рассказывают. Как я заметил, он больше общается с Бобби — тот вечно вертится везде, шутит, болтает без умолку, а Шон с интересом слушает всю его болтовню.
Но, как ни крути, у всех у них есть один общий минус: они не разговаривают с Райей и вообще не замечают её, словно той не существует. Не понимаю, почему они это делают, но думаю, что это связано с её шрамом и предупреждением Лейтенанта. Я и Кори — единственные, кто разговариваем с девушкой, и, кажется, остальные не против этого. По крайней мере, никто ничего не говорит.
Я свешиваю ноги с кровати и встаю на холодный пол, начиная одеваться. Лежать больше не хочется, да и не засну я. Решительно надеваю штаны и просовываю руки в рукава кофты — ткань касается кожи и немного шуршит в тишине. Я надеваю ботинки, беру свой коммуникатор, пряча его в карман штанов, и направляюсь в сторону выхода, однако на полпути замираю. Экран. Сэм сказал, что сегодня моя очередь ставить заставку.
Я медленно оборачиваюсь и смотрю на ливень, который до сих пор показывают на стене. Секунду я медлю — не знаю, что мне хочется видеть там, за несуществующим окном, но затем я быстро подхожу к экрану и вывожу панель, расположенную сбоку. Вбиваю: солнечный пляж.
Дождь уже надоел. Хочется чего-то тёплого, пусть это и просто иллюзия. Картинка на мгновение гаснет, а затем вместо дождя появляется пляж и вспенивающийся океан. Я буквально чувствую этот солёный запах и лёгкий бриз. Из-за этой картинки в комнате становится немного светлее, но никто так и не просыпается.
Я разворачиваюсь и, наконец, выхожу из помещения в коридор. Хочу поскорее позавтракать и отправиться в тренировочный зал. Хочу быть первым. Хочу во всём быть всегда лучше всех.
Я помню, где расположена столовая. Иду в сторону Загона, а потом сворачиваю в нужный коридор. В Логове до ужаса тихо и спокойно, наверное, все ещё спят, но поесть можно в любое время, даже ночью. Когда я прихожу в просторный зал с множеством железных столов и скамеек, свет автоматически зажигается. Я здесь один. Когда я иду в сторону раздачи еды, мои шаги эхом отскакивают от стен и растворяются в пространстве.
На панели я выбираю кофе и несколько тостов с шоколадом, а потом сажусь за ближайший стол. Накидываю на голову капюшон, пряча свои короткие волосы, и начинаю медленно есть, думая о том, что же ждёт меня сегодня на тренировке? Нас будет учить драться? Стрелять? Бросать ножи? Уже не терпится узнать всё это.
Я быстро доедаю и отношу поднос, нахожу в коммуникаторе карту, которую мне прислали, и иду по ней в сторону конечного пункта. Мне приходится вернуться в Загон и свернуть в Западный коридор. Здесь слишком пустые и мрачные стены, дверей почти нет, некоторые из них без ручек, наверное, туда можно попасть только с пропуском или по сканированию отпечатков пальцев. У моего отца в кабинете была точно такая же дверь.
Карта уводит меня всё дальше и дальше от Загона, и, наконец, спустя минут пять я прихожу к нужному месту. Здесь одна большая дверь на весь коридор — я сверяюсь с данными и убеждаюсь, что это то самое место, куда мне нужно. Немедля ни секунды, я хватаюсь за ручку и врываюсь внутрь.
Здесь уже горит свет — я думал, что буду первым, но я ошибался.
Помещение не очень большое, но довольно просторное. Оно пустое — здесь нет ничего, даже никаких столов или стульев. Стены холодные, каменные, пол такой же. Это больше смахивает на какой-нибудь изолятор для провинившихся Псов, чем на тренировочный зал.
Рядом с дверью, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, стоит Лизбет. Я осматриваюсь ещё раз, но кроме неё никого не замечаю.
— Привет, — я подхожу к ней, и девушка поднимает голову, бросая на меня странный взгляд.
— Доброе утро, — её голос холоден.
— Ты рано, — замечаю я, тормозя в паре шагов от неё.
— Ты тоже.
Я пожимаю плечом, облизывая губы.
— Не спалось.
Я внимательно смотрю на неё, замечая, что она стала какой-то бледной, по сравнению со вчерашним днём. Выглядит уставшей и загруженной.
— Вот и мне не спалось, — её веки прищурены, а между бровями залегли морщинки.
Я вспоминаю, в какой отряд она попала, и мне становится жутко интересно, верны ли слухи о том, что седьмой отряд наполнен идеальными бойцами.
— Как дела с отрядом? — спрашиваю я.
Лизбет бросает на меня недовольный взгляд, наполненный ненавистью и злобой, но меня это не смущает. У меня такое чувство, что я всю жизнь видел эти глаза и уже давно привык к ним. Девушка не отвечает, по крайней мере, проходит почти минута, прежде чем сестра решает снова заговорить со мной.
— Меня запихнули в группу «Вороны», — её голос недоволен. — Эти чёртовы ублюдки ещё поплатятся.
Я вскидываю брови, непонимающе смотря на неё. Лизбет морщится, а затем оттягивает ворот футболки, показывая мне какой-то красный отпечаток на ключице.
— Посвящение, — она делает в воздухе кавычки. — Разбудили меня ночью и заставили драться с одним из них.
Её слова настолько сильно пропитаны ядом, что даже я пугаюсь. Заставили драться? Зачем? Не понимаю. Она же из пернатых, совершенно не развита физически, это уже какое-то избиение.
— Расскажи своему Лейтенанту, — предлагаю я. — Пусть хоть что-то сделает. Это же неправильно.
— В пекло этого урода, — выплёвывает Лизбет. — В пекло их всех. А тебе вообще какое дело? Это мои проблемы.
Она замолкает — я поджимаю губы и ничего не говорю. Действительно, почему я так за неё волнуюсь? Это явно не моё дело, наверное, Лизбет сама виноват, что с ней так обращаются.
Я вздыхаю и прислоняюсь к стене — она холодная и твёрдая. Здесь вообще как-то прохладно, воздух влажный, словно мы находимся под каким-то озером или чем-то подобным. С Лизбет разговаривать больше не о чем, но я всё ещё продолжаю упорно искать какую-нибудь тему для диалога. Не знаю почему, но мне хочется с ней подружиться. Наверное, это всё из-за того, что она моя сестра-близнец.
— Так, — я осекаюсь и смотрю на Лизбет, которая безразлично стоит рядом. — У тебя нет мыслей, почему нас разлучили? Ведь нельзя переходить просто так в другую группу, — я прикусываю губу, надеясь, что хотя бы у такой зазнайки, как она, родится гениальная идея.
Но девушка молчит. Долго молчит.
— Нашёл, у кого спросить, — бурчит она. — Проще будет связаться с моей матерью и спросить у неё.
Я вскидываю брови и облокачиваюсь о стену плечом.
— Моя мать умер при родах, — бормочу я. — По крайней мере, мне так говорили. Думаешь, она сбежал с тобой в другую группу? Или мой отец со мной ушёл.
Я осекаюсь и больше ничего не говорю. Не знаю, что вообще можно сказать.
— Пока мы с ними не поговорим, нечего строить догадок, — Лизбет поджимает губы. — Пока мы не закончим рейтинг, нам нельзя покидать территорию Логова, а встречаться с кем-то из других групп тем более.
— Я читал правила, — огрызаюсь я. — И чтобы увидеться с родителями, нужно хоть чего-нибудь добиться. Тебе нужно что-то сделать с твоей группой, пока они не прирезали тебя ночью.
— Не тебе мне указывать, — Лизбет смотрит на меня с отвращением. — И вообще, мы даже не знаем, кто из нас старше.
Я фыркаю и качаю головой.
— Ясен пень, что это я, — я расплываюсь в улыбке, но лицо Лизбет даже не меняется. Оно остаётся всё таким же угрюмым и недовольным. Девушка ничего не отвечает, отворачиваясь.
Мы больше ни о чём не разговариваем вплоть до того момента, пока сюда не начинают подходить остальные ребята. Оказывается, они собрались в столовой и пришли сюда всей толпой, не то, что мы с сестрой.
— Где Райя? — спрашиваю я, когда Кори подходит ко мне.
Он переглядывается с Лизбет злобным взглядом, но ничего не говорит ей.
— Со своими, — бросает парень. — Они же тренируются отдельно от нас.
— Ах, да, совсем забыл, — бормочу я.
Мне в голову вдруг приходит мысль, что и среди новичков к девушке будут относиться точно так же, и мне становится её жаль. А ещё больше мне хочется узнать, что же с ней случилось. Эта мысль не даст мне покоя…