– Скажите, пожалуйста… Как вы меня находите?
****
Давно известно, что все жизненные пьесы сочиняются на небесах кем-то, но явно не нами.
В тот день Макс колебался, не зная, кому позвонить – женщине-педиатру Марине Павловне или девушке в узких брючках, у которой он тоже взял телефончик. У Макса намечался выходной, и хотелось «большой и чистой любви».
С одной стороны, девушка была классная, но вся опытность его подсказывала, что с девушками – вечные проблемы: время и деньги на них потратишь, а получишь ли то, что тебе надо – ещё вопрос. Вечно девушки ведут себя так, словно заключают в себе немыслимую ценность, и ты должен их добиваться, заваливать цветами и прочими знаками внимания. Тогда как с женщинами в возрасте намного проще в общении: не надо жениться и заводить детей, и прочее, прочее… Много чего прочего.
И, прикинув все «за» и «против», Макс позвонил Марине Павловне, о чём потом не пожалел ни разу.
Марина была старше его на пятнадцать лет, но это Макса ничуть не смущало – у него уже были женщины намного старше. Наоборот, смущалась сама Марина, особенно сначала.
А спустя время она призналась ему, что все её отношения с мужчинами развиваются по одному и тому же сценарию. Сначала мужчина проявлял к ней интерес, тогда как она бывала занята чем-то иным – работой или учёбой. Или же она намеренно совсем не обращала на мужчину внимания, зная, что тот женат. Но стоило тому улыбнуться ей и показать, что она нравится, как страсть самой Марины разгоралась жарким костром. Она влюблялась, привязываясь к мужчине всё сильнее, только чувства того почему-то ослабевали, и скоро он говорил ей, что им надо расстаться. Или же мужчина уходил от неё молча, совсем не ставя её в известность.
– Это очень больно, когда не ставят в известность, – пояснила она. – Я уже так устала от этого. Даже не хочется никаких отношений, никакой любви.
– Я не хочу с тобой расставаться, – ответил ей Макс совершенно серьёзно. – Мне хорошо с тобой, как никогда… Как ни с кем.
И это была правда. С Мариной ему не надо было притворяться внимательным, остроумным или весёлым, не надо было играть роль, развлекая её. Они обои уставали на работе и, встречаясь после смены у неё или у него в квартире, могли молча провести весь вечер. Им достаточно было взглядов, улыбки, лёгкого касания руки, чтобы передать чувство заливающей нежности оттого, что любимый человек находится рядом.
****
В тот день у них был редкий общий выходной.
Звонок в дверь раздался, когда они лежали в постели. Позвонили несколько раз, резко, пронзительно.
– Кто это? – спросила Марина.
– Я никого не жду, – удивлённо ответил он и стал подниматься с кровати.
Марина укрылась одеялом и откинулась на подушку в ожидании. Он натянул джинсы и пошёл в прихожую, застёгивая на ходу молнию. И увидел в глазок лохматого мужика.
– Док, это я. Открой, – глухо проговорил мужик голосом испуганного Комбата.
Это было так необычно, что Макс поспешил распахнуть дверь – и тут же отпрянул от страшного аммиачного зловония. Комбат шагнул внутрь, стаскивая с головы бейсболку вместе с лохматыми волосами и уже принимаясь снимать сизое от грязи драповое пальто.
– Дай мне пару мешков для мусора! – просипел он, задыхаясь. – Бля, ну и вонища!
Макс бросился на кухню за пакетами. Когда он вернулся, Комбат стоял в одних трусах, сжимая руками тугой комок своей одежды.
– Я влип слегка, – произнёс он, объясняя. – Но от погони ушёл… К тебе не придут.
– Во что ты влип? – потрясённо выговорил Макс, протягивая ему пакеты.
– Щас перетрём. Только я сначала помоюсь, – выдавил Комбат, выхватывая пакеты.
Он бросился в ванную. Макс вернулся в комнату. Марина уже одевалась.
– Что случилось? – спросила она и тут же скривилась. – И откуда такая вонь?
– Друг пришёл. Что случилось – пока не знаю, – ответил он и постарался пошутить, скрывая свою тревогу: – Но обычно он так не пахнет!
– Я лучше пойду!
– Да! Я потом позвоню. Прости, что так получилось!
Марина вышла в прихожую и закашлялась. Макс быстро распахнул входную дверь, чтобы, пока она надевает туфли, прихожую продуло сквозняком. Только это не помогло: ветра сегодня не было. Марина подхватила сумочку. Макс торопливо чмокнул её куда-то, кажется, в щёку, проговаривая ещё раз настойчиво:
– Я позвоню!
– Пока! – вскричала она, уже бросаясь к лифту.