У него очень красивый голос, подумала она, глубокий и задумчивый. Наверное, такой голос был у Мерлина. Жаль только, что он не знает, о чём говорит.
– Вы ошибаетесь. Бывает сразу понятно, что что-то не так. Я это знала. Я только…
– Только что? – подбодрил он её.
– Ах, ну ладно, – рассердившись, сказала Белла., Ей казалось, что в темноте это не страшно – наконец выговориться. – Я только не хотела это признавать, окей? Я поехала на этот остров и была убеждена, что я вернулась к природе, спасаю планету и нахожу своё место в мире.
– И ничего этого не было?
– Ничего даже близкого.
– Тяжко, – это было всё, что он сказал. Но у неё было такое чувство, что он её понимает.
– Жалеть себя – понапрасну тратить время.
– Вы правы. Но на вашем острове всё было плохо?
Она задумалась.
– Я так не думаю, – наконец заметила она. – Я многому научилась.
– Например?
– Во-первых… – она загнула палец. Во всяком случае попыталась, но её бокал так наклонился, что она расплескала немного шампанского. Тогда она перестала загибать пальцы. – Понимаете, что я имею в виду? – вместо этого сказала она. – Неловкая. – Шампанское попало ей на тыльную сторону ладони, и она слизнула его языком. – Как говорится, будь экономной – и ты не будешь испытывать нужду.
– Хм. Вы хотели рассказать, чему вы научились.
– Ах да, верно. Собственно, довольно многому. Какова пищевая ценность красных водорослей. То, что ветер звучит в пальмовых ветвях, как дождь, бьющий по железной кровле. Что считать рыб очень скучно, если этим заниматься каждый день. Что тебе рассказывают про нечто грандиозное, а на поверку это оказывается душным и грязным.
– Вот оно что.
– И ещё, – сказала Белла громко, – что я не особенно храбрая. Ну, за звёзды и за экваториальную рыбу. Я надеюсь, что они будут счастливы, но больше я туда ни ногой.
И, к собственному удивлению, она заплакала.
Шёлковый рукав держался на удивление хорошо. Он не сказал, как Лотти, что назавтра всё будет лучше, или что она поменяет своё мнение, если задумается о важности своей работы, как это сделал Франсис Дон в их последнем унизительном разговоре. Он взял бокал из её рук – Белла не хотела отдавать, но он пояснил, что бокал пуст, и она его в конце концов выпустила, – приобнял её одной рукой, притянул к своему плечу и дал выплакаться. Он, вероятно, дал бы ей носовой платок, но у неё был свой в рукаве, так что она обошлась хотя бы без этого унижения.
– Я думала, что всё наладится, когда я вернусь домой, но нет. Я мёрзну. В журналах полно людей, которых я не знаю. Моя мать слишком занята организацией благотворительного бала, чтобы ждать меня домой. – Голос подвёл её, и она громко высморкалась.
– Ох, – больше он ничего не сказал. Но у неё было такое чувство, что он понимает, о чём она говорит. Это придало её сил.
Она глубоко вздохнула.
– Да. Но не всё на острове было плохо. Мне будет не хватать детей из деревни. Ещё нескольких человек. Но ужасное осознание, что я была просто наивной идиоткой… и что все остальные это знали… это было самое тяжёлое.
Он неподвижно сидел рядом. Она всхлипнула и разгладила носовой платок, бездумно складывая его уголок к уголку. У неё было неудержимое желание рассказать эту печальную историю хоть кому-нибудь.
– Проблема в том, что мужчина, которого я уважала, сделал из меня дуру. Мне понадобилось слишком много времени, чтобы это разглядеть, и намного больше времени, чтобы это осознать. Это правда. И это причиняет боль, понимаете?
Он прижал её поближе к себе.
– Да. Я понимаю. Со мной тоже такое было.
– Я имею в виду, если бы он сказал: «Давай работать вместе, денег у нас нет, поэтому мы будем зарабатывать на богатых детишках, которые придут к нам практику», – это было бы честно. Но он меня обманывал, рассказывал мне, какой я замечательный исследователь, и что я могу многое подвинуть вперёд, и что он позаботится о том, чтобы в конце концов я получила настоящую работу. При этом ему просто нужен был кто-то, кто бы считал за него эту чёртову рыбу. – Её голос прозвучал громче. – При этом я совсем не люблю рыбу.
– Могу себе представить, как он от вас убегает.
Белла подняла голову.
– Вы снова надо мной смеётесь? – подозрительно спросила она.
– Может быть, чуть-чуть. – Он заправил светлую прядку ей за ухо.
Она снова опустила голову на его плечо.
– Знаете, я кажусь себе такой нереальной. Не здесь и сейчас. И не там. Словно я фигура во снах других людей. Когда они проснутся, я исчезну. – Она прищёлкнула пальцами. Правда, это у неё получилось только с третьего раза. Удовлетворённая, она глянула в темноте на него. – Это звучит странно, да?