— Присоединюсь к вам через минуту. Пожалуйста, подождите в офисе.
Когда мужчины вышли, Ромэн оделся и прошел в свой кабинет, чтобы нагреть бутылку крови.
— Как твоя мать, Грегори?
— Нормально. Я только что вернулся из больницы. — Грегори нахмурился и сгорбился в кресле. — Она сказала, что заставила тебя поклясться уберечь меня и не допустить к участию в предстоящей войне. Но я — не трус, ты знаешь!
— Знаю. — Микроволновка звякнула, и Ромэн достал бутылку крови. — Но тебя никогда не обучали военному делу.
— Большое дело! — пробубнил Грегори. — Я не останусь в стороне.
Ромэн пил прямо из бутылки.
— У нас достаточно оружия?
— Мы приготовили колья и свои посеребренные мечи. — Ангус расхаживал по комнате, его килт развевался у колен в ритм шагов. — И еще взяли оружие на случай, если Петровски приведет на помощь смертных прислужников.
Телефон на столе Ромэна зазвонил.
— Легок на помине! — шептал Жан-Люк.
Ромэн подошел к столу и снял трубку.
— Драганести. Слушаю.
— Это Петровски. Не знаю, как ты смог войти в мой дом днем, но не вздумай попробовать когда-нибудь снова. С этого момента я нанимаю тридцать вооруженных охранников, и они будут стрелять серебряными пулями.
Ромэн сел за стол.
— Смотрю, тебя встревожила моя новая формула? Боишься, что мы придем и заколем тебя, пока ты спишь?
— Ты не найдешь нас, кровожадная svoloch! Есть и другие места, где можно спать днем. Ты никогда не сможешь нас найти.
— Я разыскал моего химика. Смогу разыскать и тебя.
— Оставь себе своего тупого химика. Мелкий слизняк оторвал все кнопки от кушетки. А теперь к делу, Драганести. Ты доставишь Шенну Вэлан сегодня вечером ко мне, или я продолжаю бомбить заводы и похищать твоих служащих. А в следующий раз я заберу одного из твоих друзей, и к тому времени как ты найдешь его, он превратиться в кучку пыли. Как тот Горец, которого я заколол вчера вечером.
Ромэн сжал пальцами трубку. Он не мог больше рисковать Горцами. И никогда не смог бы предать Шенну, даже если она предала его.
— У меня нет доктора Велан.
— Конечно, она у тебя. Я знаю, что она была в моем доме вместе с тобой. Ты отдаешь ее мне, и я прекращу взрывать Роматек.
Смешно. Петровски никогда не прекратит причинять неприятности. Ромэн в этом не сомневался. И знал, что будет защищать Шенну до последнего вздоха.
— Слушай, Петровски. Ты не будешь взрывать Роматек и не будешь похищать моих служащих, и не тронешь даже волосок на голове Шенны Велан, потому что не переживешь эту ночь.
Иван фыркнул.
— То лекарство, которое ты принял, помутило тебе рассудок!
— Моя армия насчитывает двести воинов, и мы найдем тебя сегодня вечером. А сколько у тебя людей, Петровски? — Повисла пауза. Ромэн знал из самых последних сообщений Ангуса, что русско-американский ковен может собрать примерно пятьдесят воинов, не более. — Я полагаю, — продолжил Ромэн, — что у тебя человек сто. Что все еще оставляет тебя в меньшинстве: два к одному. Ты готов заключить пари на то, кто сегодня выиграет в схватке?
— Ты!.. Вонючая svoloch!.. У тебя нет двух сотен людей!
— Мы телепортировали их из Великобритании. Но не верь мне на слово! Скоро увидишь воочию.
Петровски чертыхнулся по-русски.
— Мы можем поступить также, ты знаешь. Я приведу сотни людей из России.
— Слишком поздно. В России уже рассвет. Ты можешь позвонить, но никто не подойдет к телефону.
Ромэн услышал хохот своих друзей. Но вряд ли они найдут его следующую реплику забавной.
— Но поскольку ты находишься в безвыходном положении, я готов добровольно заключить с тобой сделку.
— Какую сделку? — уточнил Петровски.
Ангус, Коннор и Жан-Люк приблизились к столу с подозрительными выражениями на лицах.
— Что ты хочешь больше всего на свете? — спросил Ромэн. — Больше, чем убийство Шенны Вэлан или нескольких шотландцев?
Петровски фыркнул:
— Хочу выдрать твое сердце и изжарить его на открытом огне.
— Хорошо, я дам тебе шанс. Мы уладим этот спор раз и навсегда. Только ты и я.
Ангус перегнулся через стол и зашипел:
— Что ты такое говоришь, парень?! Мы не разрешим тебе драться одному.