— С тобой всё хорошо? — забеспокоилась Алиса.
— Я чувствую себя ужасно из-за Карен, она погибла вместо меня…
— Так. — Остин с хлопком открыл банку содовой. — Если вам это поможет, то мафия убила бы вас обеих, будь у них такая возможность. Они не оставили бы ни одного свидетеля.
Почему-то это совсем не помогло. Шенна закрыла глаза.
Шенна? Где ты?
Она задохнулась и села. Остин и Алиса уставились на нее.
— Я, кхм, должна идти… — Шенна поспешила в туалет. Мой Бог, Ромэн пытался установить с ней контакт? Неужели их связь так сильна, что покроет такое большое расстояние? Она открыла воду в кранах, чтобы заглушить свой голос.
— Ромэн, ты слышишь меня?
Да. Я — здесь.
Его голос стал громче в ее голове, как будто он укрепил связь.
Где ты?
— Я нахожусь в гостинице с парой членов команды моего отца.
Тебя удерживают? Или ты там по своей воле?
— Со мной пока все хорошо. Не волнуйся обо мне. Как ты? Ты сегодня вечером начнешь войну?
Сегодня все решится. Почему… почему ты позвонила своему отцу? Я думал, ты решила остаться со мной.
— Я не звонила ему! Он был снаружи, наблюдал за домом Петровски и увидел, как я вошла. Подумал, что я в опасности и бросился спасать меня.
Ты собираешься остаться с ним?
— Нет, предпочитаю быть с тобой, но пока я здесь, то смогу защитить тебя.
Я не нуждаюсь в твоей защите!
Его сердитый голос звенел в ее голове несколько секунд.
— Ромэн, я всегда буду любить тебя. И никогда бы не смогла предать.
Связь потрескивала от напряжения.
— Ромэн? Ты меня слышишь?
Новое чувство просочилось в связь. Отчаяние. Он был уязвлен. Шенна сжала его серебряное распятие напротив сердца.
Если я выживу этой ночью, ты вернешься ко мне?
Если он переживет ночь?
— Ромэн, что ты сказал? Ты участвуешь в сражении?
Ты вернешься ко мне?
— Да! Да, я вернусь. Но Ромэн, не делай ничего рискованного. Пожалуйста. — Она сильнее сдавила распятие.
Ответа не было.
— Ромэн! Не уходи! — Она подскочила, когда в дверь ванной застучали.
— Шенна! — крикнул Остин. — Что с тобой?
— Всё нормально, — закричала она в ответ, потом сконцентрировалась и послала умственное сообщение.
Ромэн. Ромэн, ты слышишь меня?
Никакого ответа. Связь прервалась. Ромэн ушел.
* * *Это совсем не гордыня. Ангус не прав. Ромэн знал, что Жан-Люк лучший фехтовальщик. Ангус — лучший солдат. Или все же это могло быть гордыней, что швыряет его вниз по наклонной плоскости? Ромэн не знал. Но одно знал наверняка: он готов сделать что угодно, лишь бы спасти своих друзей и Шенну. Ромэн сам обратил многих Горцев. Даже преобразовал Жан-Люка и Ангуса. Если они погибнут, их души будут обречены на вечные муки по его вине. Он не допустит этого, даже если самому придется погибнуть и вечно гореть в аду.
Сразу после одиннадцати Ромэн поднялся по каменным ступеням и открыл тяжелую деревянную дверь церкви. Его шаги гулко отражались эхом в пустом приходе. Огни от свечей вспыхивали в красных стеклах витражей. Статуи Святых и Богородицы смущали пристальными взглядами, оспаривая его присутствие в Божьем Храме. Он сам удивлялся этому не меньше. О чем он думал, приходя сюда?
Ромэн пресек сомнения, когда подошел к чаше со святой водой. Чуть замешкался, его рука застыла над купелью.
Вода пошла рябью и закипела. Пар поднимался вверх, обжигая кожу.
Он отдернул руку. Не стоит получать раны перед сражением на мечах. Вода тут же перестала кипеть, а его сердце наполнилось отчаянием. Вот он и получил ответ на свой вопрос. Его душа обречена.
Позади хлопнула входная дверь. Ромэн резко обернулся, но рассмотрев вошедших, успокоился.
Коннор, Грегори и Лазло настороженно смотрели на него.
— Я думал, что высказался достаточно ясно. Не нужно следовать за мной!
Коннор пожал плечами.
— Мы решили, что сюда тебя проводить можем. Ты же не будешь драться в церкви, так ведь?
— Кроме того, — добавил Грегори, — Мы все равно пришли бы сюда, чтобы помолиться за тебя.
— Да. — Лазло перекрестился. — Мы пришли помолиться.
Ромэн усмехнулся.
— Молитесь сколько угодно, проку от этого все равно не будет. — Он пошел дальше по коридору к исповедальне. Вошел в кабинку и занял место.
Маленькая дверца скользнула в сторону, открываясь. С другой стороны окошка в темноте Ромэн видел только очертания священника. Он казался старым и сутулым.